Человек бесстрастно глядел перед собой. Что-то вилось вокруг него, то на свету, то в тени, прячась в складках одежды. То была крошечная обезьянка, льнувшая к нему, словно к матери. На груди обезьянки то шевелилась, то замирала какая-то поросль, безобразившая ее.
В неярком свете человек и его пассажир выплыли на арену, где чуть ранее хотчи вмешался в перестрелку. Они зависли над выемкой и поглядели на трупы милиционеров, уже тронутые разложением.
Обезьянка спустилась к башмакам своего хозяина, спрыгнула на мертвецов, ощупала их ловкими пальчиками. Затем забралась на болтавшиеся в воздухе ноги и затрещала.
Какое-то время оба безмолвно висели посреди ночи. Человек задумчиво барабанил костяшками пальцев по губам, неспешно поворачиваясь вокруг своей оси, обезьяна смотрела с его плеча в непроглядно-черный лес. Потом с тем же зловещим звуком они полетели между деревьями, над папоротниками, смятыми много дней назад. Когда они скрылись из виду, попрятавшиеся было звери Строевого леса показались вновь, но оставались встревоженными всю ночь.
ГЛАВА 2
Деревня была безымянной. Крестьяне показались Каттеру настолько же вредными, насколько и бедными. Еду они продали с неохотой. Если в деревне и были целители, то местные это скрывали. Все, что мог сделать Каттер, — позволить Дрею поспать.
— Нам надо в Миршок, — сказал Каттер.
Деревенские тупо смотрели на него, и он скрипнул зубами.
— Это же не на луне, черт вас дери, — добавил он.
— Могу вас в свиной городок свезти, — вызвался наконец один. — Масло и свинина кончились. Четыре дня езды к югу.
— Но ведь оттуда до Миршока еще добрых четыреста миль, — сказала Игона.
— Выбора нет, — объяснил Каттер. — Поросячий город наверняка больше этой дыры, так что, может, оттуда нас доставят в Миршок. — Он повернулся к деревенским. — А что, у вас своих свиней нету?
Те переглянулись.
— Рейдеры, — сказал один.
— Тут-то вы нам и поможете, — добавил второй.
— Обоз будете охранять, с оружием. Так в свиной городок и доедем. Там рынок. Торговцы съезжаются отовсюду. У них есть воздушные корабли, они вам помогут.
— А кто такие рейдеры?
— Бандиты. Из беспределов.
Две тощие лошаденки тащили повозку, мужики из деревенских нахлестывали их кнутами. В телеге, среди овощей и всякой всячины, сидели Каттер и его спутники. Дрей лежал и потел. От его руки шел невыносимый запах. Остальные неловко держали оружие на виду.
Телега дребезжала по едва различимым тропам, когда Нищенские предгорья уступили место лугам. Два дня вокруг путешественников качались полынь и другие травы, над которыми, словно пакгаузы по берегам каналов, вставали там и сям огромные валуны. Закат наносил на них красную татуировку.
Путники глядели в небо в ожидании воздушных пиратов. Фейх ненадолго окунался в ручейки, встречавшиеся по дороге.
— Слишком медленно. — Каттер разговаривал сам с собой, но так, что было слышно. — Медленно, черт побери, слишком медленно.
— Покажите оружие, — внезапно скомандовал возница. — Кто-то смотрит. — Он махнул рукой в сторону небольшой возвышенности, где на камнях росли деревья. — Если покажутся, стреляйте. Не ждите. Если не убить их, они с нас скальпы снимут.
Даже Дрей проснулся. В здоровой руке он держал самовзводный пистолет.
— Помрой, у твоего ружья самый дальний бой, — сказал Каттер. — Приготовься.
Не успел он кончить, как оба возницы закричали:
— Давай! Давай! Вон они!
Каттер с рискованной небрежностью вскинул пистолет, Помрой поднял свой мушкетон. Над их головами пропела арбалетная стрела. Из-за покрытого лишайниками жернового камня поднялся кто-то, Элси выстрелила в него и попала.
Человек оказался беспределом — переделанным преступником, измененным до неузнаваемости на карательных фабриках города и нашедшим убежище в степях и холмах Рохаги.
— Суки! — орал он, корчась от боли. — Суки, чтоб вас!
Было видно, как над ним поработали: слишком много глаз. Преступник извивался в пыли, оставляя на ней кровавые разводы.
— Ах, суки!
Тут заговорил кто-то еще:
— Еще один выстрел, и вы все умрете.
Теперь люди окружали их со всех сторон, в руках у них были луки, у некоторых — старые винтовки.
— Кто вы такие? Явно не местные.
Говоривший сделал шаг вперед по ровной, как стол, каменной плите.
— Вы, двое, подойдите. Вы знаете закон. За проезд надо платить. С вас — что за дерьмо вы там везете? С вас телега гнилых овощей.
Беспределы были одеты в разнообразные лохмотья. Чужеродные части их тел — плюющееся паром железо и похищенная у животных плоть — жили своей жизнью, точно некие таинственные опухоли. У мужчин и женщин были клыки и металлические конечности, хвосты и гуттаперчевые трубки органов, маслянисто поблескивавшие в разверстых пещерах бескровных брюшных полостей.
Вожак приближался не спеша. Сначала Каттеру показалось, будто тот сидит на какой-то безглазой скотине-мутанте, но потом он увидел, что торс мужчины пришит к лошадиному телу. Однако по жестокой прихоти государственных биомагов лицо человека было обращено к хвосту лошади, точно он сидел на ней задом наперед. Поэтому ему приходилось шагать, осторожно перебирая ногами в обратном направлении и подергивая хвостом.
— Это что-то новенькое, — сказал он. — Ружья притащили. Такого мы еще не видали. Купцы с ружьями нам попадались. Но вы-то не купцы.
— Ты вообще больше ничего не увидишь, если от нас не отвалишь, — пригрозил Помрой. С поразительным спокойствием он навел на бандита свой огромный мушкет. — Нас вы возьмете, но сколько вас при этом поляжет?
Все путники, включая Дрея, держали на мушке кого-нибудь из нападавших.
— Кто вы такие? — спросил вожак. — Чем заняты? Куда путь держите?
Помрой открыл было рот, чтобы ответить очередной хвастливой угрозой, которая не привела бы ни к чему, кроме драки, но тут с Каттером случилось непредвиденное. Он услышал шепот. Кто-то невидимый шептал ему прямо в ухо, щекоча его своим дыханием и лишая воли. Каттера обдало холодом. Он содрогнулся. Голос велел:
— Скажи ему правду.
Сам того не желая, Каттер громко и напевно заговорил:
— Игона — ткачиха. Дрей — машинист. Элси сейчас без работы, здоровяк Помрой — клерк. Фейх — докер. А я — лавочник. Мы все из Союза. Идем на поиски моего друга. И Железного Совета.
Спутники вытаращили на него глаза.
— Какого черта, мужик? — спросил Фейх, а Игона начала:
— Что, ради святого Джаббера…
Каттер разжал сведенные челюсти и тряхнул головой.
— Я не хотел, — начал оправдываться он. — Я кое-что услышал…
— Так-так, — заговорил бандитский вожак. — Дорога вас ждет дальняя. Если мы вас пропустим…
Тут он осекся, подвигал челюстью и заговорил не своим голосом, точно декламируя:
— Пусть идут. Дайте им дорогу. Союз нам не враг.
Беспределы уставились на вожака.
— Дайте им дорогу, — повторил он и с яростью замахал руками на своих подельников.
Те ответили ему злыми недоверчивыми возгласами и, казалось, готовы были нарушить приказ, но потом все же попятились и забросили за спину оружие, кляня все на свете.
Вождь беспределов глядел путникам вслед, а те смотрели на него, пока он не скрылся из виду. Все это время он стоял не шелохнувшись.
Каттер поведал своим товарищам о шепоте, принудившем его рассказать правду.
— Волшебство, — сказала Элси. — Наверняка он тебя сглазил, этот разбойник, хотя одни боги знают зачем.
Каттер покачал головой:
— Вы не заметили, какой у него был вид, когда он нас отпускал? Вот и я чувствовал то же самое. Его зачаровали.
Добравшись до города, они нашли там лудильщиков, торговцев и бродячих актеров. Между домов из прессованной земли стояли на привязи потрепанные и обмякшие воздушные шары.
В пыледельник, когда они поднимались над цветущей степью с ее травой и раскиданными валунами, умер Дрей. Казалось, он шел на поправку: в городе не спал и даже сцепился с хозяином шара из-за цены. Однако ночью скопившийся в руке гной отравил Дрея, и он быстро умер, хотя при посадке был еще жив.