– Спасибо, что приняла к себе. Этого я не забуду. Правда, бабуль, сейчас очень …тяжело, а ты помогаешь мне. Спасибо тебе…
– Хватит «спасибкать», – резко сказала она и поднялась с дивана, – к соседям Поля приехала, а ты еще в ночной рубашке.
– Поля? Бахмат?! – при упоминании о подруге детства я почувствовала себя гораздо лучше, спрыгнула с дивана и стала переодеваться.
Поля или Полянка – как я ласково называла подругу, была самым прекрасным человеком в мире. Я помнила рыжие волосы, собранные в аккуратный хвостик. Ох, и доставалось Полянке в школе за этот хвостик, все мальчишки были к нему неравнодушны. Помню, как защищала ее от нападений будущих кавалеров. Мы были лучшими подругами, но только до восьмого класса. Родители Полянки переехали жить в столицу, и Поля смогла приезжать только летом. Общение в социальных сетях не давало мне того, что хотела я – живое общение с подругой. Вскоре маме предложили работу в городе, и мы переехали.
Сейчас моя Полянка приехала в деревню. Сколько же времени прошло? Год? Два? Нет, больше. Пять лет. Да, пять лет я не видела ее.
Я остановилась у калитки невысокого деревянного дома с красной крышей. Дала себе немного отдышаться, и только потом, обхватив ладонями, вырезанные деревянные фигурки на столбике забора сову и ворона, крикнула ее имя:
– Полянка! – девушка обернулась, а я не узнала мою Полянку.
Где же рыжие волосы? Где веснушки на лице? Где зеленое платье? Куда делась моя Полянка? Передо мной стояла девушка в черном длинном пальто – его бы во времена моей прабабушки носить. У нее были черные прямые волосы и неестественно отбеленная кожа. Макияжа было немного, но вишневая помада не сочеталась с прозрачными зелеными глазами. Девушка улыбнулась, показывая желтоватый ряд зубов, видимо Поля еще и курила.
Я помахала ей рукой.
Она продолжала улыбаться, но не подошла, а с интересом рассматривала меня. Вид у меня был не лучший: бабушкины валенки, потертые джинсы, выцветшая теплая кофта. Я торопилась увидеть Полянку и не накрасилась, волосы кое–как собрала в хвостик, еще вместо шапочки шапку ушанку надела. Моему виду позавидовал бы только почтальон Печкин из Простоквашино.
– Лида, привет! – наконец догадалась сказать подруга детства. – Тебя почти не узнать!
– А ты у нас теперь…готесса! – вспомнила я сложное слово. Хотелось пройти ближе, но я почувствовала холод в голосе Поли, поэтому продолжала стоять возле резной калитки.
– Я не готесса. У меня …э–э …свой стиль, – быстро произнесла Полянка и сама пошла ко мне навтречу, – так сложилось, что я книжек начиталась, и вот как-то так, вышел образ, – врать у Полянки никогда не получалось:
– Я просто не ношу цветов, – получилось как оправдание, и Поля совсем сникла:
– Хорошо. Мне нравится черный цвет, я люблю готический стиль, и мне нравится роман «Дракула».
– О, с этого бы и начала, – проворчала я, но злиться на Полянку долго нельзя. Даже в своем мрачном платье и черном пальто она была очаровательна:
– Пошли к нам в гости? Бабушка пирогов напечет? Или может, пройдемся? До озера рукой подать! Я давно не была у лесного озера зимой! Забыла, как там красиво…
– Всегда за любой кипишь, кроме голодовки! – хихикнула Поля, – Но разве ты ничего не знаешь?!
– Не знаю – что? – пожала плечами я.
– Лида, я от тебя в шоке. Это же жесть, – качнула ухоженной головкой Полянка и театрально заломила руки, – Наша деревня теперь аномальная зона. За месяц пропали три женщины. По слухам их последний раз видели на берегу озера. Приехали опера из города, но говорят они из секретной службы. Вся деревня только об этом и говорит. Я специально приехала из города. Меня давно привлекают разные странные случаи, но не в этом дело, Лида. Я с тебя в шоке – ты и не в курсе событий?!
– Нет, – честно ответила я, – я к бабушке только позавчера приехала. Мы об этом еще не говорили.
– Ну, я тоже к деду на рождество приехала, – призналась подруга.
– Значит, в Белой Поляне пропадают люди? – наконец, я осмыслила сумбур из слов Полянки, и поняла, что меня насторожило. Желание бродить по заснеженным берегам лесного озера быстро пропало. Я развернулась и пошла в обратном направлении. Идти туда, где бродил преступник – это было сумасшествие.