– Поздно, – пожал плечами Звенящая Цепь, – всех кто не мог ходить убили.
– Жаль…
– Ты получила то, что хотела. Ты получила огонь – так управляй им. Или тебя убьют, – сухо сказал Звенящая Цепь.
– Спасибо за совет, – я давно догадалась, как только стану бесполезной мне не жить.
– Это недобрые слова, – ответил он.
Не знаю, сколько прошло времени, когда меня разбудили Звенящая Цепь и воин с кривыми зубами. Он сказал, что его называют Кривой Клык. Я кивнула знак согласия, что запомнила его и посмотрела на остальных заключенных поднявшихся из тьмы. Нас было больше, чем я думала: не сотни даже не тысячи. Грязная, оборванная, голодная, злая армия вооруженная самодельными топорами и ножами. Ни один здравомыслящий воин не поступил бы так, как делали мы – не зная, что ждет нас, пошли вперед к стенам северного города. Смерть одна на всех – многим было все равно, где бы они умерли: или на дне Щели, или в стенах города. Однако внешнее спокойствие было обманом. Я как никто другой знала, что такое спящий зверь внутри тебя. Зверь, который затаился и ждет, чтобы напасть. Стоит зажечь огонь, подразнить яростью с изюминками злости и твое личное чудовище проснется. Его зеркальный свет отразится в твоих глазах. Дикий огонь от мысли, что ты сможешь утащить с собой во тьму тех, кто заставил тебя заживо разлагаться в стенах тюрьмы.
Ярость, злость и жажда мести – одна из гремучих смесей, делающая воина почти бессмертным. Такого воина не убила бы стрела, выпущенная из лука, не остановил огонь или армия, одетая в самые стойкие доспехи…
Арена.
Город, окруженный не стенами, а сплавом из металлов, который создавал иллюзию, что перед глазами камни, но стоило подойти ближе, как стены города становились серьезной проблемой. По такой стене не смогла подняться даже я, потому что она была покрыта острыми неровностями. Сам город был построен так, что его дома поднимались все выше и выше к горе. Из щелей, которой вверх поднимался пар, который постоянно создавал вокруг города туман. Сама гора была еще чуднее, чем город в целом: ее верхушка была покрыта толстой коркой льда, а подо льдом из камней было высечено хмурое лицо воина. Вход и выход в город был один – ворота, у которых стояли две огромные скульптуры: рабыня несла на своем плече кувшин и воин, охраняющий рабыню. Нам повезло, что обе части ворот давно никто не закрывал. Да, и зачем? Узники брошены в тюрьму, из которой не выбраться. Никто из караула на стене не смотрел в нашу сторону, кроме двоих. Это были жительницы Арены. Они остановились у каменных ступенек тропы, которые резко поднимались вверх к воротам. Пожилая рабыня несла в одной руке корзину, второй рукой приобнимала маленькую. Малышка тащила кувшин с водой, сильно прихрамывая на правую ногу, кожу которой стерли кандалы. Увидев нас, юная хотела закричать, но старшая зажала ей рот широкой ладонью, бросив короткий взгляд на стену Арены.
Я подошла к ним и присела на корточки, знаком Звенящей Цепи указала подать нож. Сначала сняла кандалы с юной рабы, потом освободила старшую.
– Плохая сталь, – сказала я, обращаясь к своему наставнику, – легко снимается. Пожалели хороший металл для них, а зря. Рабов не трогайте. Снимайте с них цепи, но не трогайте. Помните, что нам нужны союзники.
– Вы не с юга пришли, – бледнея, прошептала пожилая рабыня, – Откуда вы?
– Мы пришли из тьмы, – оскалилась я, подавая знак, выступать открыто. Все равно у скучающей охраны на стене уже не было времени, чтобы предупредить остальных. Было слишком поздно, но стоило отдать им должное. Их точеные, высокие тела и такие же красивые лица исказили гримасы удивления, а под жуткими красными глазами, залегли выпуклые вены злости. Сотни глаз смотрели на нас с иронией и брезгливо щурились. Зря хозяева недооценивали нас. Зато оценили рабы. В отличие от хозяев невольники северного города понимали, что это узники поднялись со дна Щели. Пока часть жителей пыталась оправиться от шока, а другая разбегалась по амбарам, чтобы добраться до основного арсенала оружия, часть моей армии уже как муравьи расползлись по городу, убивая. Другая часть перебила на стене стражников, но большая часть заключенных осталась со мной. Вокруг собрались далеко непростые воины: матерые убийцы ждали сигнала, чтобы напасть. Я подняла вверх топор, но не заговорила. Перед глазами вместо войска северного города представилась странная картина – я увидела очень маленькое уютное помещение, на его полу свернувшись клубочком, лежала пожилая женщина. Она не дышала – она была мертва. Я также увидела себя стоящую на коленях перед убитой. Картинка быстро исчезла, как и появилась. Мысли остановились на слове «женщина», наверно, это было аналогично слову «свободная», но времени не было, от меня ждали приказ: