Рабы не произнесли ни звука, они смотрели на меня с опаской и страхом, только седая рабыня вышла на шаг вперед и произнесла:
– Предлагаешь защиту? Даешь слово, что защитишь нас?
– Да. Взамен наших знаний – вы дадите ваши знания. Например, вы научите нас тому, что мы когда–то потеряли, как стать опять освобожденными, как почувствовать запах выпечки или узнать, что значит правильно ковать оружие. Вы научите нас главному – жить под двумя солнцами. Взамен мы дадим знания выживания. Преподадим пару уроков боя, а мы хорошо умеем драться и убивать. – последняя фраза, кажется, еще сильнее напугала рабов, но из рядов узников послышались сиплые смешки.
– Предлагаешь равенство? – недоверчиво спросила седая.
– Еще раз говорю – да. Выбирайте, – быстро ответила я, – вы теперь свободны, мы сняли с вас цепи. Вам решать – остаться да разделить с нами еду и крышу, или уйти из Арены.
– Седая Прядь, – из толпы вышел высокий раб и указал на пожилую рабыню.
– Седая Прядь, – сказала за ним, молоденькая рабыня.
– Седая Прядь, – подхватили другие голоса из толпы.
– Мы хотим, чтобы от нас всегда говорила Седая Прядь.
– Хорошо, – кивнула я.
– Что делать дальше Беркут? – не унималась она, – Вас много – нас тоже не мало. Домов на всех не хватит.
– Седая Прядь, вот выбрались мы из Щели и сразу стали такими послушными и мягкими? – сложно, оказывается, было разговаривать на темы «переговорные», – Я бы могла сказать, что мы не тронем вас, но ты понимаешь, что это будет обман? За один день мы не сумеем стать теми, кем были раньше – это наивная мысль. Мы узники и дикари, и нам нужно время. Одно могу сказать точно за всех: утолите наш голод, дайте нам воды и место в Арене. Больше ничего не нужно.
– Смешанные дома, – тихо фыркнула рабыня, – получится то же, что и с хозяевами!
– Не получится! – резко сказала я, – Мы обменяемся знаниями! Будем равными! Я обещала вам это и сдержу слово! А пока на этом все!
Из толпы вырвались возгласы: рабы не ждали от меня этих слов, а узники молчали, некоторые кивали в знак одобрения.
– Попробовать всегда можно, но не все захотят остаться со мной в Арене, – холодно сказала Седая Прядь.
– Ворота открыты! – буркнула я, – Никто не держит!
– А как пресечь разбои и убийства с обеих сторон? Ты знаешь как?
– Есть мысль – поделись? – быстро спросила я.
– Каждый день, утром в дом под куполом будут приходить просящие, и мы будем помогать им. Однако также будем слушать и тех, кто не поделил дом, свободную или сделал дело плохое. Я считаю – это будет правильно.
Я не ответила, а только кивнула.
Сил больше ни на что не оставалось. Голова не болела, а как–то гудела что ли. Не хватало еще упасть на серую кладку, разрисованную овальным узором на камнях. Меньше всего я хотела, чтобы все они видели, в каком состоянии была. Пальцы по–прежнему сжимающие топоры стали заметно подрагивать, но расставаться с оружием было еще рано. Мало ли? Может, кому из моих дикарей не пришлась по нраву моя речь или раб недовольный исходом событий, затаил зло на меня. В общем, пока не подошел Звенящая Цепь, и не забрал оружие из рук, я не собиралась их выпускать из рук.
– Её нужно вывести с площади, – прогудел он.
– Согласна. Помыть и зашить рану, – согласилась Седая Прядь, опять прижимая к себе свою маленькую спутницу, как будто кто–то мог украсть ее сокровище, – а еще помыть ее и тебя. Вы грязные, а от грязи может начаться…
– Да, да, заражение, – мой голос вообще охрип, – куда… идти…?
– Туда. – опять сухо произнесла она.