Илья встал на колени, наклонился и протянул руки к олененку.
- Давай, малыш! - воскликнул богатырь, и олененок отчаянно ринулся ему навстречу. Илья подхватил детеныша и легко вытащил из ямы.
Олень, радостно захрипев, бросился к своему малышу и принялся ласково его облизывать. Из глаз лесного красавца потекли слезы.
- С утра доброе дело - к удаче, - заметил Илья и повернулся, собравшись уходить. Но олень одним прыжком опередил богатыря и встал у него на пути. Лесной красавец вытянул шею и подошел вплотную к Илье. На шее оленя висел небольшой холщовый мешочек.
- Ты хочешь, чтобы я снял с тебя этот мешочек? - догадался Илья.
Олень кивнул головой. Богатырь снял мешочек, но олень продолжал мотать головой и выразительно смотреть на Муромца. Илья открыл мешочек: он был полон земляных орехов. Подбадриваемый оленем, богатырь один орешек съел. Ядро было очень вкусным и сочным.
- Спасибо тебе, богатырь, что спас сыночка, - услышал вдруг Илья.
Богатырь от изумления открыл рот и вытаращил глаза на оленя.
- Это ты говоришь?
- Я, - олень кивнул головой.
- А почему раньше... Это из-за орешков я теперь тебя слышу?
- Да, это мой тебе подарок - лингвистические орешки. Мне они достались от подружки, белочки по имени Илона.
- Значит, я смогу теперь понимать язык всех людей, зверей и птиц?
- Людей - да. А зверей и птиц - только тех, кто умеет мыслить по-человечьи. Как тебе объяснить? Например, Лягушка-Путешественница или Петушок Золотой Гребешок умеют и мыслить, и говорить на человечьем языке. А я мыслить могу, а говорить по-вашему не умею. Поэтому меня без орешков люди не понимают. Вообще-то, большинство птиц и зверей не способны мыслить как люди, потому ты их язык не поймешь даже с помощью этих орешков. Понял?
- Угу, - ответил Илья, а сам подумал: "Эка у вас все так запутано".
- Да не грузись ты сильно, по ходу разберешься, - успокоил богатыря олень.
- А тебя как звать-то? - спросил Муромец.
- Олень-Серебряное Копытце.
- Так вот ты какой! А что, правда - у тебя копытце серебряное?
- Да нет. Это пошло оттого, что когда я браконьеров и волков копытами луплю, то у них из глаз серебряные искры салютами сыпятся. Потому и прозвали.
- Понятно. Ну что же: спасибо за подарок, а мне пора.
- Тебе за помощь спасибо, счастливого пути и удачи, богатырь!
ГОРОД ПРАЗДНИКА И СТРАХА
Вечером того же дня ладья летела над Парижем. Матвей даже в сумерках на высокой скорости вел корабль, ему уже приходилось один раз здесь бывать. Тогда над небом столицы французского королевства пришлось немного поплутать, пока к ладье не подлетел на маленьком ковре-самолете офицер королевской стражи и после проверки документов проводил корабль к русскому посольству. Только тогда не довелось с послом познакомиться.
Вот и сейчас, еще на подлете к городу, патрульный офицер проверил охранную грамоту, но до цели назначения Матвей привел ладью сам, без сопровождения.
Площадка для летательных ладей на территории посольства была совсем небольшая, и только что прибывший корабль занял ее почти полностью. Усадьба посольства находилась от площадки всего в двух десятках шагов. Высокий трехэтажный деревянный русский терем с мраморной облицовкой лестниц и колонн смотрелся несколько причудливо, но в то же время изящно и одновременно солидно. Илья даже отметил про себя, что внешне деревянное здание посольства почти не уступает каменным княжеским палатам.
С корабля путешественники спустились по веревочной лестнице, а вот чтобы вывести коня, слугам и охране пришлось подкатить передвижную наклонную платформу. Богатырского коня увели в посольскую конюшню.
Из терема вышел мужчина лет пятидесяти, среднего роста, с короткой, но густой бородой, в костюме, сшитом по европейской моде.
- Посол Руси в Париже Митрофан Гаврилович Оболенский, - представился мужчина и протянул руку по очереди всем троим.
- Илья Муромец, княжеский воевода.
- Матвей Русанов, капитан ладьи.
- Петр Русанов, сын капитана.
- Очень приятно. Вот и посчастливилось мне знаменитого богатыря вживую лицезреть, а не на картинках лубочных. Как добрались?
- Спасибо, не без приключений, но с Божией помощью добрались.
- Прошу пожаловать в посольский терем, комнаты для гостей всегда готовы. Умоетесь с дороги, а затем все вместе отужинаем, - говорил Митрофан Гаврилович.
Был прекрасный летний парижский вечер. Столица королевства предвкушала ночную жизнь. В то время как одни готовились к сладкому сну, другие только прибывали на балы и званые ужины. Казалось, здесь повсюду царят веселье и праздник. Хотя никуда не делись заботы, бедность, интриги и преступления.
Но самое главное - страх. Он был сначала очень далеким и заглушался вином или воинственными высказываниями военачальников. Но по мере приближения к берегам Европы корабля с ужасным железным воином страх охватывал души людей все сильнее, рождая своих спутников - панику и бессилие. О чем бы в компании ни заходил разговор, он почти всегда сводился к Термидадору. Появление большого числа патрульных стражей на улицах Парижа, переброска на побережье войск, катапульт и баллист лишь усиливали напряжение, но не создавали впечатления надежной защиты. И все-таки атмосферу уютного праздника парижане пока еще старались сохранить.
В большой столовой русского посольства подавали ужин: тушеный гусь, копченая телятина, вареные овощи, зелень, грибы в сметане, вареные раки, красное вино, фрукты.
- Обычно мы трапезничаем гораздо скромнее, но в вашу честь я приказал подать представительские блюда, - пояснил Митрофан, приглашая гостей к столу.
За ужином почетным гостям были представлены супруга посла, Катерина, крупная женщина, ростом выше мужа на полголовы, и дочь Елена пятнадцатилетняя стройная девушка в блестящем небесно-голубом платье.
Петр так в нее впился глазами, что Матвею даже пришлось легонько и незаметно для окружающих хлопнуть сына ладонью по плечу.
- Ты ее сейчас проглотишь, - шепнул Матвей Петру.
Впрочем, девушка тоже обратила внимание на молодого человека, приветливо ему улыбнулась.