Ярл замолчал, задумался. Отец насмешливо сказал:
– И ведь не обманул.
– Не обманул, – как эхо отозвался Эймунд. – Первое время он и действительно был с нами щедр и милостив. А мы за это хорошо ему служили. А дальше мы бы служили ему еще лучше! Но тут вдруг произошли такие неприятные события… что я и не знаю, как мне их теперь тебе излагать! И нужно ли мне это делать?
Тут Эймунд снова замолчал. Он ждал, когда отец не выдержит и начнет его расспрашивать. Когда человек расспрашивает, он тогда легче верит услышанному – он же сам хотел это услышать, вот пусть теперь и слушает! Но отец ничего у ярла не спрашивал. Потому что он видел: был ярл высокий, кряжистый, беловолосый, белобровый, а такое всегда не к добру…
И ведь так оно тогда и вышло!
Ярл вдруг спросил:
– Почуял, да?
Но отец снова ничего не ответил. Тогда Эймунд, озлясь, вскричал:
– Так слушай же! Когда скончался Вольдемар, то Свендопольк не стал дожидаться, пока в Киев съедутся все его родичи и станут решать дело о престолонаследии законным образом, а взял и самовольно провозгласил себя великим князем. Да, он, конечно, вел себя весьма поспешно. Но, с другой стороны, Свендопольк имел на Киев все права! Ведь он был старшим в вашем роду как по возрасту, так и по праву рождения. Отец Свендополька – это уже упоминавшийся нами Ерропольк, который был великим князем еще до Вольдемара. Да и сам Вольдемар, убив Еррополька, усыновил Свендополька и при всяком удобном случае именовал его своим старшим сыном. Так что о чем тут было спорить? Но Ярислейф судил иначе, он говорил, что Свендопольк – это чужая кровь, и поэтому он даже не может рассматриваться как претендент на престол, так как по всем божеским и человеческим законам наследовать Вольдемару могут только его родные сыновья, а первым из них является старший из оставшихся в живых, то есть он, Ярислейф. И потому-то Ярислейф и шел на Киев, вел нас с собой и ублажал наш слух рассказами о будущей – и очень скорой – несметной добыче. Однако вскоре я заметил, что чем ближе мы приближаемся к цели нашего похода, тем Ярислейф становится мрачнее. Тогда я в весьма осторожных выражениях поинтересовался у него, в чем же тут дело. Ярислейф ответил мне примерно следующее: из диких южных степей в Киев спешит – и не один, а с большим войском! – еще один сын Вольдемара, который, если честно говорить, имеет куда большие права на престол, чем Ярислейф и Свендопольк вместе взятые. Я очень поразился подобному известию. Тогда Ярислейф объяснил: дело в том, что этот сын рожден от законного по вашим понятиям христианского брака, а Ярислейф и Свендопольк – от языческих. Вот какие вы странные, южные люди! Однако я не стал спорить с Ярислейфом. Я и в дальнейшем внимательнейшим образом выслушал его пространную и весьма сбивчивую речь, потом потребовал залог и получил его, а потом… Слушай внимательно, князь Вартилаф! Очень внимательно! В тот день, когда мне это было поручено, я взял с собой только самых верных людей – Рагнара, Аскелля, обоих Тордов, Бьорна и еще… Но этих уже нет в живых, и поэтому мы не станем их упоминать… Так вот, мы все переоделись купцами, сели на коней и ехали, таясь от встречных, целый день. Лес был очень густой, таких я прежде никогда не видел. А потом мы нашли то, что искали, спешились и затаились. Вскоре до нас донесся шум, который ни с чем нельзя спутать, – это двигалось войско. Потом шум стих – это они учредили стан. Мы ждали. Когда уже достаточно стемнело, я обрядился в рубище, подвязал себе лживую бороду, встал на костыль и двинулся прямо к их кострам. И так – на костыле, с протянутой рукой, то есть совсем как самый настоящий нищий, – я обошел весь их стан. Мне везде щедро подавали. А я увидел все, что мне было нужно. Потом, когда в стане все крепко заснули, я снова к ним пришел, но уже не один, а со своими верными людьми, безошибочно нашел палатку конунга, и там показал, что и как нужно делать. А потом… А потом, сделав все то, что нам было поручено, мы скрытно вернулись туда, откуда прибыли. Я развернул плащ и сказал: «Вот эта голова. Ты узнаешь ее?» А он мне ничего на это не ответил, он только побелел как снег. Тогда я продолжал: «Этот великий подвиг совершили мы, люди севера. А ты теперь прикажи предать своего брата земле с надлежащими почестями». И только тут твой дядя закричал: «Зачем ты сделал это? Кто научил тебя?» – «Как кто? – ответил я. – Ты, господарь. Ты же сам говорил, что твой брат Бурислейф…» Но Ярислейф не желал меня более слушать – прогнал. После еще восемь дней он со мной не разговаривал. А тело своего брата велел прибрать…