Эта фейри воплощала в себе все вышесказанное, вплоть до заостренных, как кинжалы, ушей, но все равно не походила ни на одно существо, которое я видел когда-либо прежде. Что делало ее самой интригующей незнакомкой из всех, кого я встречал за многие века.
Она была ниже большинства сидов – даже я, не отличающийся высоким ростом, обогнал ее на несколько дюймов. Ее кожа имела голубовато-серый оттенок, не такой, как у призраков или трупов, а почти прозрачный. На щеках и носу я заметил россыпь крошечных звездочек, похожих на серебряные веснушки. Под плащом у нее просматривалось нечто напоминавшее черные кожаные доспехи, облегающие фигуру и оставляющие мало места воображению. При этом никаких ножен для пары светящихся клинков не обнаружилось – да и само оружие, казалось, растворилось в воздухе.
Ее длинные волосы были серебристо-белыми, еще ярче, чем у Киррана, и создавали вокруг головы слабый светящийся ореол. Когда она посмотрела на меня, я ожидал, что увижу бледно-голубые, черные… или даже серебристо-белые глаза без зрачков. Но они оказались лучисто-золотыми, как две мерцающие луны, и, глядя в них, я почувствовал, как внутри у меня все оборвалось.
Никс была… старой. Старше меня. Может быть, старше даже самих дворов. Конечно, древней старухой она не выглядела; ее лицо казалось по-детски невинным, что вкупе со взглядом архаичного дракона создавало довольно неприятное впечатление. Возраст ничего не значил для фейри, некоторые из старожилов, которых я знал, выглядели и говорили так, будто им только вчера исполнилось двенадцать, но… черт подери. Кто эта фейри и где Кирран ее нашел?
Должно быть, когда я взглянул на него, на моем лице было написано ошеломленное изумление, потому что он мрачно улыбнулся.
– Пак, – начал он, указывая на стоящую перед ним фейри, – это Никс. Она – Забытая. Я встретил ее, когда только начал расследовать происшествия в Междумирье. Она родом из места под названием Фаэд.
– Фаэд? – Я потрясенно моргнул. Мне уже доводилось слышать это слово, я запомнил его по приключениям с небезызвестным Зимним принцем. – Тот жуткий городишко в Густолесье?
– Не совсем в Густолесье, – негромко возразила Никс. – Он граничит с Междумирьем и, как следствие, то попадает в Небыль, то снова из нее выходит, проявляясь лишь на короткое время. – Склонив голову набок, она окинула меня оценивающим взглядом. – Хотя я удивлена, что ты видел Фаэд. Обычно только Забытые или фейри, близкие к угасанию, могут найти дорогу в Город, Которого Нет.
– А, ну да, – усмехнулся я. – Ты меня знаешь. Невозможное имеет дурацкую привычку плюхаться прямехонько мне на колени. То же самое касается проклятий, катастроф, невезений и бед. Я являю собой ходячий магнит для притягивания неприятностей – таков уж я есть.
– Понятно. – Никс наградила меня еще одним пристальным взглядом. – И кто же ты такой?
– Плутишка Робин. Уверен, ты обо мне слышала.
Она задумалась на мгновение, затем отрицательно качнула головой и отчеканила:
– Нет. Едва ли.
– Что-о-о?
Я чуть не подавился этим словом. Никс продолжала глядеть на меня, ее лицо оставалось серьезным и бесстрастным. Я махнул рукой в сторону воображаемого меня, якобы стоящего рядом, и объявил:
– Плутишка Робин, также известный как Пак. Знаменитый трюкач из сказок, стихов и «Сна в летнюю ночь». Тот, кто приставил ткачу Основе ослиную голову и заставил королеву Титанию влюбиться в него. Все в курсе, кто я такой.
– Плутишка Робин, – задумчиво протянула она и в очередной раз решительно помотала головой. – Нет, боюсь, это имя я раньше не слышала.
Рядом раздалось покашливание. Лицо Киррана покраснело, он прижимал кулак ко рту, изо всех сил пытаясь сдержать смех. Я бросил на него хмурый взгляд, и он тут же глубоко вдохнул и вернул себе привычную серьезность, хотя уголки его рта продолжали кривиться.
– Извини, Пак. Позволь представить тебя должным образом. Никс, это Плутишка Робин, также известный как Пак, личный слуга короля Оберона при Летнем Дворе. Он… весьма знаменит, как в мире фейри, так и среди смертных, и это не преувеличение.
– Мои извинения. – Никс отвесила изящный формальный поклон. – Не хотела тебя обидеть, Плутишка Робин, просто я не так давно вернулась в этот мир. Мои воспоминания обрывочны, и, боюсь, частично утеряны. Кирран пытался объяснить, что произошло за время моего отсутствия, но мир смертных стал совсем другим. Даже Фейриленд изменился до неузнаваемости. – Никс покачала головой, и в ее золотистых глазах промелькнул затравленный взгляд. – Все уже не такое, как прежде, – пробормотала она. – Последнее, что я помню, это то, как была со своими сородичами на службе у Госпожи.