– Неподалеку есть руины, – вставил Грималкин одновременно скучающим и нетерпеливым голосом. – Похоже, мы должны пройти через них по пути в Фаэд. – Он поднялся, выгнув спину в свойственной котам манере, и повернулся, помахивая пушистым хвостом. – Предлагаю направиться в ту сторону, пока из тумана на нас что-нибудь не выскочило.
– Не надо нам никаких «выскочек», – согласился я. – После тебя, Пушистик.
Некоторое время мы шагали в тишине, и единственным звуком было лишь шарканье наших ног в тумане и дымке. Я даже не знал, по чему ступаю: белый ковер полностью скрыл землю, а тусклый свет не позволял ничего разглядеть. Если вам когда-нибудь доводилось в одиночку брести по дороге, укутанной настолько густой дымкой, что очертания деревьев по краю тротуара были едва различимы, то вы имеете представление, на что похоже Междумирье. С той лишь разницей, что тут не было ни деревьев, ни солнца. Ни земли, судя по всему. Все выглядело настолько однообразно, что, не знай я об умении Пушистика ориентироваться на местности, забеспокоился бы, уж не ходим ли мы по кругу.
– Итак, тебя зовут Плутишка Робин. – Замечание Никс застало меня врасплох; я было собрался пристать к Грималкину, только чтобы услышать в мертвой тишине хоть чей-то голос. Оглянувшись, я увидел, что она наблюдает за мной, оценивающе глядя своими золотистыми глазами. – И давно ты здесь?
– Уже некоторое время. – Я одарил ее своей фирменной наглой ухмылкой. – Но, очевидно, не так долго, как ты. Однако в Небыли ориентируюсь хорошо. Я, конечно, не Пушистик, но, по крайней мере, в пределах дворов и прилегающих территорий видел все, что только можно.
– Ты принадлежишь к… Летнему Двору, да? Каково это?
– Громко, – отозвался я. – И всегда куча дел. Благие фейри любят танцы, музыку и празднества, а еще – напившись вина, бегать голышом под полной луной. Но не стоит заблуждаться, они не очень-то приятные ребята. Во всем Благом Дворе не сыскать ни единого представителя, которого можно было бы назвать милым. Хотя, полагаю, они не такие жестокие, как Зимний Двор. Для этих хорошее времяпрепровождение заключается в том, чтобы оторвать кому-нибудь руки-ноги да ими же и забить до смерти. С другой стороны, Летние фейри забавы ради превратят тебя в розовый куст или будут закармливать пирожными, пока не умрешь, потому что не сможешь перестать их есть. А если случайно позаимствуешь чей-то любимый гребень, на тебя и вовсе натравят гончих. Похоже, я сейчас говорю о Титании.
– Кто такая Титания?
– Жена Оберона. Королева Летнего Двора. – Я скорчил гримасу. – Госпожа злобы, леди мелочности и повелительница истерик.
– Понятно. – Никс, казалось, задумалась на мгновение, нахмурив брови. – Значит, не так уж сильно отличается от королевства моей Госпожи.
– Не уверен, что забредал настолько далеко.
Она окинула меня еще одним внимательным взглядом.
– Кирран сказал, что ты слуга лорда Оберона. Что ты для него делаешь?
– Я-то? Я его шут. – Я принял театральную позу, воздев руки вверх. – Просто скромный проказник, которого он держит при себе, чтобы я его развлекал. А также его мальчик на побегушках, наперсник, поставщик любовных зелий и просто помощник.
На лице Никс отразилась растерянность, как будто она не совсем понимала значение некоторых слов. Я догадался, что в те времена, когда она только появилась на свет, язык был совсем другим, и сленга, вероятно, еще не существовало.
– А ты? – спросил я. – На что была похожа жизнь при дворе прославленной Первой Королевы Фейри?
Она заколебалась.
– Я была…
Прежде чем она успела ответить, я зацепился ногой за что-то твердое и неподатливое и вскрикнул. Внезапно молочная пелена отступила, открыв полукруг из разрушающихся каменных стен, торчащих из тумана, как сломанные зубы. Небо над головой прояснилось, из-за облаков выглянула полная серебристая луна, и я потрясенно заморгал.
– Хм, ладно. Полагаю, это ненормально.
Где-то в темноте раздался вой, и все замерли. Кроме Грималкина, который, прижав уши к голове, попятился от тянущихся к нему щупалец тумана и, верный своему обыкновению, исчез.
Я взглянул на Киррана и Никс и при виде написанного на их лицах выражения вздохнул и быстро вытащил кинжалы.
– Вот и чудненько! А я-то думал, что это путешествие окажется слишком скучным.
Снова раздался вой, скрежещущий, леденящий душу звук, как будто проносящийся сквозь кроны деревьев ветер собрался нас убить. Никс подняла руки, и в ее ладонях появились сияющие серебряные клинки, а Кирран схватился за висевший у него на спине железный меч.