К удивлению многих европейских военных и дипломатов, пруссаки одержали быструю и убедительную победу. 3 июля при Садовой австрийская Северная армия была наголову разбита. Хотя возможности для сопротивления далеко не были исчерпаны, а итальянцев, как обычно, удалось разгромить, в Вене по внутриполитическим мотивам решили закончить кампанию. В Венгрии готова была вспыхнуть новая революция, а ставить на карту само существование империи Габсбургов не хотел никто.
Французы попытались выступить в роли посредников, но Бисмарку удалось искусным маневром удержать их в стороне от происходящего. Согласно условиям прелиминарного мира, подписанного в Никольсбурге 26 июля, Германский Союз ликвидировался, и Австрия фактически теряла какие-либо права в отношении других германских государств. Пруссия становилась гегемоном Германии, аннексировав территории ряда своих недавних противников (Ганновер, Нассау, Кургессен и Франкфурт-на-Майне), а также окончательно присоединив Шлезвиг-Гольштейн.
Усиление Пруссии вызвало негативную реакцию и в Париже, и в Петербурге. Проблема, однако, заключалась в том, что в рамках «Крымской системы» великие державы не были способны эффективно объединиться для сохранения существующего баланса. Попытка Наполеона III самостоятельно добиться компенсаций также завершилась неудачей.
Победа в войне с Австрией эффектно завершила и внутриполитический кризис в Пруссии. На выборах 3 июля противники Бисмарка потеряли большинство в нижней палате ландтага. В прусском либеральном движении произошел раскол. Правое крыло вышло из состава Прогрессистской партии и образовало новую, Национал-либеральную. Ее лидеры видели в Бисмарке человека, способного объединить Германию, и поэтому выступали в поддержку его политики. 3 сентября подавляющее большинство депутатов проголосовало за индемнитет — освобождение правительства от любой ответственности за управление страной без утвержденного бюджета. Фактически это означало конец «конституционного конфликта». Победа осталась за Бисмарком, который отныне мог опереться на большинство в парламенте.
Таким образом, прусскому руководству удалось добиться и внутри-, и внешнеполитической победы. Важным его помощником стала при этом пресловутая невидимая рука рынка. Экономический подъем усиливал позиции Пруссии в Центральной Европе, позволял правительству без особого напряжения выдерживать затянувшийся конфликт с парламентом и одновременно усиливать армию. Без промышленного и аграрного бума 1860-х гг. монархия Гогенцоллернов могла бы оказаться куда более ограниченной в своих возможностях как внутри страны, так и за ее пределами.
Осенью 1866 г. началась подготовительная работа по созданию к северу от Майна конфедерации германских государств, которая появилась на свет в начале 1867 г. «Господа, давайте работать быстро! — заявил Бисмарк 11 марта 1867 г. на заседании парламента, которому предстояло принять конституцию нового государственного образования. — Посадим, так сказать, Германию в седло. Скакать она сможет самостоятельно!»[59]
Северогерманский союз был создан под эгидой Пруссии. Один из южногерманских политиков остроумно назвал его «союзом собаки со своими блохами»[60]. Конституция, в основных чертах написанная Бисмарком, предусматривала сохранение за каждым из членов союза значительной автономии, которая, однако, не распространялась на такие критически важные области, как военная организация и внешняя политика. Они оставались в руках прусского короля, как и назначение главы союзного правительства — канцлера. Кроме того, создавался общесоюзный парламент — рейхстаг, избиравшийся на основе всеобщего, равного и тайного избирательного права.
Фактически Северогерманский союз стал прообразом будущего германского государства. За его пределами оставались лишь южная часть герцогства Гессен-Дармштадт (расположенное по обоим берегам реки Майн, оно входило в Северогерманский союз как бы наполовину), а также Бавария, Баден и Вюртемберг, с которыми, однако, были заключены секретные оборонительные и наступательные союзы. Кроме того, представители южногерманских государств вошли вместе с депутатами рейхстага Северогерманского союза в состав так называемого Таможенного парламента, созданного в рамках обновленного Таможенного союза.
Сразу же после принятия конституции началась бурная работа по «внутреннему обустройству» нового государственного образования. Было введено в действие единое коммерческое и уголовное законодательство, единая система мер и весов, законы о свободе передвижения, предпринимательской деятельности и создания общественных организаций. По словам Э. Кольба, «Северогерманский союз в кратчайшие сроки получил самое современное экономическое и социальное законодательство в тогдашней Европе»[61].