Выбрать главу

В окружении императора неизменно соперничали две группировки, которую с большой долей условности можно назвать «консервативной» и «либеральной». С 1863 по 1866 г. за свою долю контроля над внешней политикой Франции боролись министр иностранных дел Друэн де Люис и государственный министр Эжен Руэр. Первый из названных был категорическим противником германского объединения и призывал к союзу с Веной. Второй считал такой курс излишне догматичным и лишающим Францию желанных территориальных приращений. Наполеон III тяготел ко второму варианту, однако при условии гарантий независимости южногерманских государств как противовеса Берлину[74].

В своей германской политике Наполеон III также активно задействовал экономические и финансовые рычаги. В 1860 г. он предложил Прусскому королевству заключить взаимовыгодный торговый договор, и после двух лет переговоров соглашение было подписано, став еще одним подспорьем для Бисмарка в дальнейшей борьбе за Германию с австрийцами. Усилиями последнего к 1865 г. положения франко-прусского торгового договора были распространены на весь Таможенный союз. Что касается Наполеона III, то он стремился завоевать симпатии немецких деловых кругов, рассчитывая на политические дивиденды[75]. В то же время в ноябре 1865 г. император санкционировал предоставление Вене займа в 90 млн гульденов, в которых австрийское правительство в тот момент отчаянно нуждалось. По справедливой оценке Е. Поттингер, Наполеоном III движило стремление не только поддержать равновесие между германскими государствами, но и держать «германский вопрос» открытым[76].

Взаимное понижение Францией и Пруссией таможенных тарифов дополнили двустороннее соглашение о судоходстве сроком на 12 лет и конвенция о защите авторских прав. Французская промышленность и торговля извлекли из этих соглашений значительные выгоды. Значимость франко-германских торговых связей в 1860-е гг. не следует недооценивать. Германские государства были крупными поставщиками сельскохозяйственной продукции и (саарского) угля. В свою очередь, французский экспорт в Германию за годы существования Второй империи вырос в пять раз. Сбыт крупнейшей французской отрасли, текстильной (более половины всех занятых в промышленности), был в значительной мере завязан на Германию. Торговый баланс практически неизменно держался в пользу Франции, а товарооборот между соседями рос, несмотря на политические кризисы[77]. Все это дополнительно побуждало Париж до последнего избегать открытого разрыва с Берлином.

В новом раунде внутригерманского соперничества Австрии и Пруссии, открывшемся в середине 1860-х гг., Франция была склонна поддерживать дипломатически последнюю как более слабую. Развитию франко-австрийских политических связей, ко всему, препятствовала поддержка Парижем итальянских притязаний на Венецию — в то время провинцию Австрийской империи. Расчеты Наполеона III опирались на мнение большинства французских дипломатов и военных[78]. Оглушительный успех Берлина в австро-прусской войне 1866 г. стал для Парижа неожиданностью. Осторожное посредничество между Берлином и Веной отвечало, словами бессменного главы Политического управления французского МИД Ипполита Деспре, «внутренним инстинктам» Наполеона III[79], и он предпочел воздержаться от вмешательства. Его генералы, к тому же, разошлись в оценках готовности армии к возможным немедленным действиям на Рейне.

Кризис также хорошо высветил воцарившийся хаос во французской дипломатии. В то время как Друэн де Люис выдвигал идеи создания из рейнских провинций независимого королевства в качестве буферного государства между Францией и Пруссией, французский посланник в Берлине Бенедетти с одобрения императора и в прямом тайном контакте с Руэром в обход МИД вступил в переговоры с Бисмарком о судьбе Бельгии и Люксембурга. Желаемых территориальных компенсаций в обмен на усиление соседа, однако, гарантировать не удалось.

Исход «германского кризиса» 1866 г. стал поворотной точкой для французской политики и началом заката самой Второй империи. Говоря словами Д. Шоуолтера, «действительно проигравшим в 1866 г. был Наполеон III»[80]. Как унизительное поражение французской дипломатии эти события были восприняты и современниками. Многоопытный французский дипломат Адольф де Буркнэ мрачно предсказывал: «Франция была первой державой в Европе. После Пражского договора она таковой больше не является. Только война вернет ей положение, которое она могла с равным успехом отстоять видимостью борьбы»[81]. Итоги австро-прусской войны заставили Париж кардинально пересмотреть свою политику и взять курс на союз с Австрией.

вернуться

74

Bruley Y. Op. cit. P. 232–234, 239.

вернуться

75

Poidevin R., Bariéty J. Les relations franco-allemandes, 1815–1975. Paris, 1977. P. 57–59.

вернуться

76

Pottinger E.A. Napoleon III and the German crisis 1865–1866. Cambridge, 1866. P. 43–46.

вернуться

77

Soleymani D. Les échanges commerciaux entre la France et les États allemands, 1834–1869. Bonn, 1996. P. 156–157; Audoin-Rouzeau S. 1870. La France dans la guerre. P. 39–40.

вернуться

78

Bruley Y. Op. cit. P. 237; Pottinger E. A. Op. cit. P. 82–84.

вернуться

79

Цит. по: Bruley Y. Op. cit. P. 242.

вернуться

80

Showalter D. The wars of German unification. L., 2015. Р. 213.

вернуться

81

Цит. по: Knapp J.M. Behind the diplomatic curtain: Adolphe de Bourqueney and French foreign policy, 1816–1869. Akron, 2001. P. 282–283.