В оценке роли Пруссии в возникновении войны для подавляющего числа немцев цель достижения национального единства изначально оправдывала любые средства. В целом, начиная с середины 1890-х гг. и вплоть до начала Первой мировой войны во франко-германской дискуссии об ответственности за войну на первый план выдвинулся тезис о неизбежности конфликта, чья предопределенность выходила далеко за рамки поступков конкретных действующих лиц[1221].
Заключение
«Причина всех неудач французов — не их армия <…>, а вся их политическая и военная система, построенная на лжи и разного рода хитросплетениях», — писал по горячим следам кампании Г. А. Леер[1222]. С ним сложно не согласиться. Поражению французов в войне больше, чем все усилия немцев, способствовали два обстоятельства: устаревшая система комплектования армии и приоритет политических соображений над военными при руководстве операциями. Первое привело к тому, что после августовских поражений у Франции просто не осталось армии; второе стало едва ли не главной причиной этих поражений. Оба этих обстоятельства проистекали из тех проблем, которые были характерны для Второй империи задолго до начала войны.
Тем не менее, представлять исход войны заранее предопределенным также нельзя. Конечно, ситуация, при которой французам удалось бы одержать убедительную победу, представляется невероятной. Однако масштаб их поражений мог бы быть меньшим. Германская армия не была совершенной, безупречной и несокрушимой военной машиной, какой ее часто рисовали современники. И проблем, и ошибочных решений у немцев хватало с избытком. Порой они практически подносили своим противникам на блюдечке шанс одержать победу. Иногда французских военачальников отделяло от победы одно-единственное верное решение, к тому же простое и логичное.
Однако эти шансы так и не были использованы. И то, что это происходило раз за разом, с достойной лучшего применения методичностью, не позволяет говорить о «роковых случайностях», а указывает на системные проблемы во французской армии. Немцы делали ошибки — но их противник совершал их в гораздо большем объеме. Германская армия на протяжении всей войны демонстрировала большую устойчивость к воздействию неблагоприятных факторов. Ошибки командования компенсировались профессионализмом и инициативностью младших командиров и выносливостью солдат, проблемы со снабжением решались за счет продуманной системы реквизиций и так далее.
Исход конфликта решался не только на полях сражений, но и в тылу, и на дипломатическом паркете. Несмотря на весь патриотизм французов, растущая усталость от войны подрывала способность правительства «национальной обороны» мобилизовать все ресурсы страны на войну с врагом. Однако и с немецкой стороны позиция общественного мнения в нарастающей степени оказывала влияние на военные операции и заставляла спешить с заключением мира. Прусская дипломатия умело использовала открывшееся «окно возможностей» и смогла изолировать Париж на международной арене в начале войны. На протяжении следующих месяцев искусная дипломатия Бисмарка позволила избежать вмешательства «Европейского концерта» во франко-германский конфликт.
Франко-германская война стала важным рубежом во многих отношениях. Это был рубеж во французской истории — пала последняя французская монархия, произошла последняя французская революция, итогом которой стала окончательная победа республики. Это был рубеж в германской истории — впервые было создано немецкое национальное государство, которое с момента своего рождения стало одной из ведущих держав Европы (роль, которую Германия продолжает играть по сегодняшний день). Это был рубеж в развитии международных отношений в Европе. Короткий эпизод «Крымской системы» завершился. Вернувшийся на сцену «Европейский концерт», однако, не мог решить проблему серьезного дисбаланса в отношениях великих держав. Постепенно произошло разделение ключевых игроков на два противостоящих блока; началась «эпоха мировых войн», сопровождавшаяся тектоническими потрясениями в глобальной системе международных отношений.
Уже современники отчетливо сознавали, что изменения, вызванные Франко-германской войной в жизни Европы и всего мира, носят поистине тектонический характер. Именно поэтому Франко-германская война сразу же после ее окончания стала предметом многочисленных исследований и оживленных дискуссий. Только за последние три десятилетия XIX в. на немецком и французском языках было опубликовано около восьми тысяч книг, в той или иной степени посвященных событиям 1870–1871 гг., — и это не считая многочисленных статей, рассказов, очерков.
1222