На самом деле, это не вполне соответствует действительности. Вскоре после завершения австро-прусской войны генерал Фроссар написал меморандум, в котором предлагал в случае войны с Северогерманским союзом ограничиться оборонительными действиями. На основе этого меморандума в 1868 г. был составлен план, предусматривавший концентрацию французской армии в рамках трех группировок — в районе Страсбурга, Меца и Шалона. Первые две должны были отразить вторжение численно превосходящих германских войск, опираясь на сильные оборонительные рубежи, выбору которых Фроссар посвятил много времени и сил. Дальше предстояло действовать в зависимости от обстоятельств. Численность своей армии французы довольно оптимистично оценивали в полмиллиона человек[201].
Этим оборонительным по сути своей планам был, однако, брошен серьезный вызов, когда в начале 1870 г. перед Наполеоном III забрезжила перспектива союза с Австрией. В Вене настаивали на наступательных действиях французской армии, которая могла бы двинуться на соединение с австрийцами через территорию южногерманских государств. В феврале эрцгерцог Альбрехт, ненавидевший пруссаков, посетил Париж и лично представил французскому императору свой план: две стотысячные армии — австрийская и французская — синхронно вторгаются с разных сторон в южную Германию, вынуждают баварцев и вюртембержцев примкнуть к ним, после чего начинают победный марш на север, на Берлин.
Таким образом, начинать войну следовало с быстрой атаки. Надо сказать, что немцы, в свою очередь, предполагали такой вариант и едва ли не мечтали о нем: направив часть армии в наступление южнее Майна, французы не только ослабят свои силы на главном театре военных действий, но и попадут в стратегически безвыходную ситуацию.
В мае вопрос о наступательных действиях рассматривался в Тюильри на совещании узкого круга высокопоставленных французских военачальников. Генералы признали план слишком рискованным, справедливо указывая на то, что австрийские обещания могут серьезно разойтись с реальностью — хотя бы ввиду низкой скорости мобилизации австрийской армии[202]. Однако император не хотел полностью отказываться от наступательных замыслов. Наполеон III считал, что они в большей степени соответствуют духу французской армии и политической обстановке, чем оборонительные замыслы Фроссара. В итоге летом 1870 г. французская армия оказалась без единого плана боевых действий, зато с излишне оптимистичными расчетами относительно сроков концентрации на границе. Развертывание же прусской армии, по французским подсчетам, должно было занять не менее пяти недель.
Подводя итог, можно сказать, что французское командование оказалось в ситуации Буриданова осла, будучи не в силах выбрать между двумя вариантами, каждый из которых имел свои достоинства. География театра военных действий, меньшая численность армии и огневая мощь французских винтовок делали более выгодной оборонительную стратегию. Возможность быстро сконцентрировать армию на границе, а также внутри- и внешнеполитические соображения толкали к наступлению. В итоге в очередной раз подтвердились слова Мольтке — лучше иметь один плохой план, чем два хороших.
Важно отметить: начиная с 1866 г., французская армия целенаправленно готовилась к войне с Пруссией. Генерал Огюст Дюкро, назначенный командиром Страсбургской дивизии, был буквально одержим прусской угрозой и постоянно указывал на присутствие в регионе большого количества прусских шпионов[203]. Не оставаясь в долгу, он лично осуществлял разведку в рейнских провинциях соседнего королевства. В этом он был поддержан офицерами французского Генштаба, полтора десятка которых осуществили в 1867–1869 гг. целый ряд разведывательных миссий на территории Германии. Деятельность их не осталась незамеченной Берлином, и накануне войны из опасения дипломатических осложнений она была практически свернута[204].
202
Генерал Жаррас присутствовал на этом совещании и оставил его весьма подробное описание:
204