Он взорвался:
– Мужчины вокруг так и вьются, да? – Прозвучало это очень по-валлийски и не в его стиле. – А у тебя небось глаза разбегаются. Трубачи, скрипачи, кларнетисты сплошь пьяницы и бездельники. Только не думай, что я ничего не знаю. Знаю! В моем взводе половина солдат только и думала, что о своих женах, даже под немецкими бомбами. Война вскрывает суть вещей. Semper infidelis. [32]Будьте любезны, получите рога вместе с тушенкой.
– Слушай ты, идиот, – крикнул я, – если ты подозреваешь мою сестру в неверности, я тебя сейчас с лестницы спущу.
– Отстань от меня со своими лычками, бицепсами и братским долгом, – ответил он. – То, что Бог соединил, никакому засранцу не расторгнуть.
– Редж, вы монстр, – воскликнула тетушка Беренис с французским акцентом, – я не потерплю таких выражений в своем доме!
– Ваш французский обворожителен, мадам, вам стоит написать пособие по фонетике, – бросил ей Редж.
Потом он улыбнулся Ципе:
– Прости, что я сорвался. Сам не знаю, что вдруг на меня нашло. Ревность, наверное. Вам никогда не приходило в голову, что войны возникают на почве ревности? Ревнивое чувство лишившихся империи по отношению к тем, кто ею по-прежнему владеет. Ревность низших чинов к привилегиям и жалованью вышестоящих. «Отелло» именно об этом. Ревность на поле боя порождает супружескую ревность. Пойду побреюсь.
Он встал из-за стола, не доев завтрака, и обнял жену, как будто они находились в спальне, а не в столовой. На ней лица не было. Ципа не на шутку расстроилась, но жалела его, потому что любила. Он пошел наверх, в ванную. Мы сидели и молча глядели друг на друга. Тетушка расплакалась. Вытащив из рукава кружевной надушенный платочек, она утирала слезы и причитала:
– Бедная Франция. Бедная, несчастная Франция.
В это время в дверь постучали. Почтальон принес бандероль. Ципа с озадаченным видом внесла тяжелый сверток, пытаясь по весу определить содержимое. Почтовый штемпель из Абергавенни, адресовано капралу (что было ошибкой) и миссис Джонс. Ципа разорвала упаковку, и мы увидели семейную Библию Джонсов. Письма не прилагалось, дарственная надпись на титульном листе отсутствовала. Тетушка пришла в ужас от иллюстраций.
– Порнография в манере Альма-Тадемы, [33]– возмутилась она, – вы только взгляните на этот пир Валтасара, вечно эти гои опошляют святыни, даже пятнают их, вот и здесь на иллюстрации какое-то мерзкое пятно. Почему они прислали ее нам? Может быть, как символ союза иудеев и христиан? Странный подарок. Или чтоб внести сюда имена новых Джонсов по их рождении и крещении? Видите, здесь уже есть список прежних поколений Джонсов, и у всех такие хорошие еврейские имена. Но в родительском жесте сквозит нечто подозрительное, вот только не могу понять, что именно. Ципора, положи-ка ее на нижнюю полку шкафа и запри дверцу Вряд ли эта книга нам понадобится. – Тетушка, как chвtelaine, [34]носила на поясе связку ключей, один из которых протянула племяннице.
Тогда-то я и начал подозревать, что вся семейка Джонсов с приветом. Сексуальное поведение Беатрикс тоже не назовешь нормальным. Дэна, которого успели забрить в первый батальон Ланкастерского королевского полка, я прозвал, извините за неологизм, ихтиоцентриком. А Редж бреется наверху, позабыв, что он уже брился до завтрака. С другой стороны, вправе ли я их судить, если сам испытываю тошноту от переплетающихся голых конечностей, которыми изобилует их семейная Библия? Может быть, все мы душевнобольные, а война ниспослана нам во имя исцеления?
В июле 1940 года военное министерство с большим опозданием стало формировать корпус разведки, куда и записался Редж. Не потому, что больше не желал глядеть смерти в лицо. Он дважды потерпел поражение и решил, что врага нужно подавлять умом, а не силой. Диверсии, агитационно-подрывная работа – в общем, разведка. Я продолжал постигать азбуку войны на плацу. Только Ципа сражалась с немцами непосредственно, хотя Бетховена и Вагнера следует отнести к порядочным, до известной степени, немцам.
Надеюсь, читатель не осудит автора, умолчавшего об общеизвестных фактах о войне, которые большинству знакомы по бесчисленным фильмам с актерами-пацифистами в главных ролях. Мне не терпится рассказать о «Meibion Arthur» – «Сынах Артура» и о том, как семейство Джонс подарило им боевой символ. Эта националистическая организация была создана по инициативе нескольких валлийцев в Гибралтаре. Реджа командировали туда в 1943 году, но вовсе не благодаря знанию испанского. Среди его однополчан были преподаватели французского, немецкого и даже литовского, а один, сын оперного импресарио, владел почти всеми европейскими языками и даже арабским. Всех их перед отправкой произвели в сержанты, а по прибытии, не объявляя причину, сняли лычки, хотя Реджу в 1944 году вернули сержантский чин.
Работа младших офицеров корпуса разведки, размещенного в Гибралтаре, была по большей части смехотворной. Предполагалось, что разведчики в гражданской одежде будут проникать на территорию Южной Испании и докладывать о возможных нарушениях нейтралитета со стороны правительства Франко, однако им приходилось просиживать на пограничном пункте и проверять пакеты с едой у испанских поденных рабочих при въезде и выезде. Что именно нужно искать в этих пакетах, никто не знал. Иногда их посылали на рынок в Ла-Линеа под видом гражданских лиц или солдат, приценивавшихся к проституткам, чтобы выяснить, не слишком ли много британских фунтов дают за песеты. Перед отправкой на родину британские солдаты получали денежное довольствие в английских, а не местных купюрах и, поддавшись искушению, могли обменять деньги по курсу черного рынка, вдвое больше официального. Считалось, что нацистские агенты нарочно скупают британскую валюту. Виновных в незаконном обмене, пойманных с поличным, предписывалось, помимо устного порицания, вносить в черный список. Приказано было также уважать нейтралитет Испании, то есть не избивать немецких агентов, если таковые окажутся рядом в местах общего пользования, и не брать их в плен. Реджу быстро наскучил такой однообразный распорядок жизни, и он нарушил приказ.
На главной улице Гибралтара в двухкомнатной квартирке над фруктовой лавкой каждый вечер собирался валлийский клуб. Там можно было почитать «Вестерн мейл», «Мертир Тидфил Кроникл» или «Стар оф. Гвент» двухмесячной давности, выпить виски, но не пиво, пиво доставлялось только летчикам и морякам. В отличие от ирландцев и шотландцев, валлийцы не стойки к виски, и одной порции достаточно, чтоб одна провинция начала подначивать другую, а там и до драки недалеко. Иногда Северный Уэльс объединялся против Южного. Комнаты были маленькие, так что до крупных потасовок не доходило. Президент клуба Алед Рис терпеть этого не мог. Он был старшим офицером в армейском учебном корпусе, до войны преподавал математику в Гламоргане, говорил по-валлийски и, несмотря на очки, худобу и лысину, внушал уважение.
– Все валлийцы равны, – орал он. – Приказываю прекратить идиотские междоусобицы. Валлийцы должны объединиться для будущей борьбы, которая, черт побери, не за горами.
Если он и употреблял неуставные выражения, то затем лишь, чтоб добавить огня в сдержанную англо-валлийскую речь.
Валлийцы падки на красноречие, и те, кто собирался в клубе, с удовольствием внимали пылким ежевечерним филиппикам Аледа Риса. Ораторствовал он по-английски, потому что его гламорганский диалект валлийского мало кто понимал, а многие вообще родного языка не знали.
– Почему мы участвуем в этой проклятой войне? – говорил он. – Потому, что мы воюем за свободу угнетенных народов. Валлийцы – угнетенный народ. Загнанные в горы проклятыми англосаксами, они теперь вынуждены взирать, как те наживают богатство на земле, которая, черт возьми, принадлежит коренному населению островов. Англосаксы и викинги, а потом и норманны заявляли право сильного, а валлийцы, да будет проклята их природная мягкотелость, все ниже склоняли головы. Много нынче говорят о валлийском национализме, и сердце каждого истинного валлийца жаждет избавления из-под власти проклятого Лондона. Но я считаю, что мы должны идти дальше, и стою за установление валлийского господства над всей Британией. Король Артур правил единой страной, говорившей на одном языке, молившейся единому Богу. Барды Южной Шотландии Тализин и Анейрин в своих бессмертных стихах воспели храбрость бриттов и вероломство вторгшихся саксов. Это было в шестом веке, когда германские орды хрюкали на своих варварских наречиях и поклонялись камням и деревяшкам. А вы, чтоб вам всем пусто было, забыли о нашем древнем наследии, так пора вспомнить о нем и возродить исконные традиции.
33
Альма-Тадема Лоуренс(1836–1912) – английский художник, автор картин на античные сюжеты.