2
Узкий огонь горелки лизал внутренности замка, истекавшего серебристыми каплями олова, которое какой-то… кто-то… залил в замок, напрочь исключив возможность его открыть. Ничего… Сначала откроем замок, потом возьмем оружие… А потом найдем этого… литейщика…
Надфиль воткнул ключ в замок и, шипя — раскаленный металл обжигал даже через брезентовую перчатку — надавил на него. Ключ повернулся, механизм замка щелкнул. Раз и другой.
Готово.
— Стоять, — произнес недовольный голос за спиной рабочих, сгрудившихся возле двери.
На площади перед складом полукругом стояли солдаты. Бледные, измученные, какие-то очень недовольные. Но винтовки они держали крепко.
— Мне сказали, — произнес офицер, стоявший в центре полукруга, — что здесь какие-то мерзавцы пытаются вскрыть склад с оружием. Моя задача — перестрелять эти мерзавцев, так что, если здесь есть приличные, законопослушные люди — отойдите в сторону и не мешайте нам целиться.
Толпа заколебалась. С одной стороны — никому не хотелось оказаться тем самым мерзавцем, которого сейчас застрелят. Но с другой — оказаться мерзавцем, который бросил своих друзей, не хотелось и того более.
Дилемма.
Которую разрешил поступок Надфиля.
В голове одного из вождей восстания не было сомнений по поводу того, уходить ему или нет. Зато было четкое понимание того, что он стоит рядом с открытой дверью склада, за которой — сотни винтовок, револьверов… Оружие.
Которое совсем рядом. Только протяни руку. Открой двери и протяни…
Надфиль резко развернулся и схватился за ручку двери. Потянул ее на себя…
Загрохотали выстрелы.
Уйти не успел никто.
3
У входа в цех номер два — вывеска гласила, что это «цех проката стали номер девять», но те, кто хотел знать, знали, что там внутри на самом деле — все было не так. Все было тихо и мирно. Светило солнце, голубело небо, у дверей лежали два мертвых солдата…
Не все повара были такими, как у роты охраны тринадцатого склада.
Здесь не было ни стрельбы, ни таинственно попавшего в замок олова, ничего из того, что могло бы помешать людям, возжелавшим попасть внутрь — собственно, попасть внутрь.
Один из них тащил мертвого солдата в раскрытую дверь цеха.
— Может, переодеться в форму? На всякий случай, вдруг… — пропыхтел он.
— Вдруг сюда прибегут восставшие и увидят стоящего у двери солдата? Необычный способ самоубийства. Имеешь шансы войти в историю.
— Да ну тебя…
Тела скрылись внутри, дверь захлопнулась.
И снова все стало тихо и спокойно. Только вдалеке слышались выстрелы, да, совсем на пределе слуха, раздавался топот двух пар ног по стальному настилу.
Глава 83
4
— Замок, — констатировал Ксавье, когда они вместе с сотником Колем уткнулись в запертую дверь на верхнем ярусе цеха. Вернее — перед верхним ярусом, так как внутрь они еще не попали.
Немножко мешала запертая дверь.
— Я знаю, что здесь замок, — Коль досадливо дернул плечом и достал ключи, — Ты же не думаешь, что я отправился сюда для того, чтобы похлопать по карманам и сказать: «Холера, я забыл ключи в другой куртке!».
Ксавье промолчал, хотя примерно так и подумал. Профессионализм Коля и так вызывал у него большие сомнения, так что забытые ключи вполне удачно вписались бы в сложившийся образ.
Замок лязгнул.
— Теперь код… — пробубнил себе под нос сотник, — Проклятье, я же его забыл…
Коль бросил взгляд через плечо на Ксавье и, с видимой досадой обнаружил, что тот никак не отреагировал на данное заявление.
— Ладно, — проворчал Коль, — я пошутил. Девять… Семь… Девять…
Рычажки задвигались, щелкая и останавливаясь в необходимых пазах.
Замок лязгнул еще раз.
— Теперь тихо… Они не должны обнаружить, что за ними кто-то следил…
— Кто — они?
— Те, кто сюда пробрался… Если, конечно, кто-то пробрался…
Два сотника Черной сотни, средний и младший, тихо двигались по стальной решетке галереи, окружавшей цех внутри высоко под потолком.
Ксавье не удержался и посмотрел вниз. Мальчишки всегда остаются любопытными мальчишками и неважно, сколько человек они убили до этого.
Посмотрел — и замер, вцепившись побелевшими пальцами в перила галереи.
Не от боязни высоты, нет. От того, что увидел внизу.
Цех. Огромный, наполненный станками, механизмами, машинами, перекрещивающимися тут и там приводными ремнями (визуальная иллюзия, конечно, кто ж будет и вправду перекрещивать ремни…), вон та махина у дальней стены — несомненно, паровой молот, раскатывающий в тонкие листы слитки стали.
И повсюду — изделия.
Части изделий.
Части Изделий.
Поначалу в голове Ксавье все это не складывалось воедино. Что это? Что должно получиться, если собрать все эти части вместе?
Вон те огромные шестеренки, величиной с тележное колесо… Выгнутые листы стали… Горы заклепок… Короткие отрезки труб и трубок, иногда прямые, иногда изогнутые… Огромные квадратные листы стали, похожие то ли на оконные решетки странной формы — если кому-то, конечно, нужна решета, в которой больше стали, чем отверстий для света — то ли на еще более странной формы надгробия…
Что это? Что это такое?
Взгляд Ксавье переместился чуть в сторону — и остановился, прикипев к ранее незамеченным частям.
Стальной цилиндр, похожий на рыцарский шлем-топфхелм. Громадный, высотой, наверное, по пояс обычному человеку, то есть, нужно быть великаном для того, чтобы надеть такой шлем. Великаном огромным, таким, чтобы…
Чтобы поднять вот этот меч.
На стене цеха висел меч. Цвайхендер, судя по виду, но… Длина этого меча составляла футов пятнадцать, не меньше.
Меч для великана.
Ксавье оглянулся, посмотрел на сотника Коля:
— Так это правда? — задушено произнес он, — Это правда? Здесь, в Штальштадте делают стальных рыцарей для будущей войны.
— Делают, — хладнокровно, странно хладнокровно кивнул Коль, — Эти рыцари — один из тайных козырей Шнееланда, а, как ты сам понимаешь, такие козыри нужно скрывать до того момента, пока не сможешь бросить их на стол, чтобы победить в игре.
Ксавье понял. Он все понял. Механический рыцарь, движимый силой пара, управляемый тем, кто сидит внутри, закованный в непробиваемую стальную броню, от которой пули будут отлетать, как маковые зерна, а ядра пушек — как косточки от вишен, вооруженный мечом… Такой рыцарь на самом деле сможет царить на поле боя, так, как это делали рыцари древности… Ну, пока не изобрели луки. Правильно, появление таких рыцарей надо скрывать. Чтобы «луки» для паровых гигантов-рыцарей не придумали слишком быстро.
И в этот момент, момент нешуточной гордости за свою страну — Ксавье не взялся бы определить, гордится ли он Шнееландом или всеми Белыми землями в целом — в этот момент он услышал голоса.
Внизу, между замершими машинами и станками, ходили люди. Люди в серых рабочих куртках и кепках, но что-то подсказало юноше, что к рабочим цеха они не относятся. Это те самые бунтовщики, которые должны были ворваться в этот цех по плану покойного Младшего-Лжексавье. Ворваться, чтобы…
Слух уловил в тихих голосах нездешний выговор. Чужой.
— Ренчцы… — прошептал Ксавье, впиваясь в чужаков взглядом и медленно доставая револьвер.
Жаль, жаль, что они не взяли винтовки — а ведь у сотника в кабинете они были, были! — но ничего, вторженцев не больше десятка, в два револьвера они смогу их упокоить…
— Сотник, — прошептал Ксавье не оборачиваясь, — эти люди не должны уйти живыми. Ни один. Я сейчас перейду на ту сторону цеха по галерее, у меня это тише получится, и тогда мы сможем их перестрелять, как… — совершенно некстати вспомнился глупый спор Макграта сотоварищи о наиболее подходящей метафоре — Просто перестрелять.
Ксавье уже сделал было шаг…
Жесткая ладонь зажала ему рот, а в висок уперся ствол револьвера, старого, капсюльного, но от этого не менее смертоносного.
— Не надо, — сказал сотник Коль, — Не надо этого делать. Они должны уйти.