Лицо юноши дрогнуло, как будто потрескалась и осыпалась ледяная корка — Цайт потом клялся, что видел на полу крохотные льдинки, но ему никто не поверил, и правильно сделал — глаза, до этого момента похожие на кусочки льда, весело прищурились…
— Ребята! Как я рад вас видеть!!!
Глава 91
4
— Ничего там, в Беренде, необычного нет. Все точно так же, как и у нас, только говорят непонятно.
— Я бы не стал связываться с берендианами. Все они мерзавцы и негодяи, — дернул щекой со шрамом Ксавье, у которого был слишком специфический опыт общения с берендцами, поэтому воспринимать их в сколько-нибудь положительном ключе он не мог, как не могла собака одобрительно отзываться о кошках, — Зачем вообще наш король ведет с ними дела?
— Серебро. У Беренда много.
Ксавье опять дернул щекой, но промолчал, оставшись при своем мнении.
— Как говорят брумосцы, — вставил Йохан, — «birds of a feather flock together».
— Что эта белиберда должна означать? — спросил Вольф, размышлявший над тем, какой кусочек колбасы утащить с тарелки.
— Э… Птицы одного пера держатся вместе…
— Вот сейчас понятнее не стало.
— Это пословица. Вроде нашей «Равный с равным всегда рядом».
— Где это так говорят? — озадачился Вольф.
— На Востоке.
— Там, где пустыни, бамбук и чай?
— Нет, там, где Шварцвальдские горы, леса и граница с Берендом, — Ксавье поискал глазами кувшин с лимонадом, но его кто-то куда-то убрал со стола.
— А, на востоке Белых земель… У нас на юге говорят: «Свой своему поневоле брат». Народная белоземельская поговорка.
— С каких это пор берендиане стали нам равными? — раздраженно буркнул Ксавье, так и не найдя кувшин, подозревая, что его выпили, и испытывая нехорошее и недоброе желание первый раз в жизни напиться. Дружба Шнееланда с Берендом несколько выбивала его из колеи.
— Ну, сам подумай, как к нам, белоземельцам, относятся Три империи?
— Как к дикарям, — пожал плечами Ксавье, быстро понявший, к чему клонит Йохан.
— А к Беренду?
— Да так же, в сущности.
— Что хотят сделать с Белыми землями Три империи?
— Что?
— Поделить. Немножко не спрашивая, хотим мы этого или нет. А когда переварят Белые земли — кто будет следующим на очереди?
— Все равно. Я бы не стал дружить с берендианами. Они только и думают о том, как воткнуть нож тебе в спину.
Цайт пожал плечами. Его опыт общения с обитателями земель за Шварцвальдом был несколько… небольшим. И единственным человеком, который действительно попытался обмануть его — был фаран. А даже диковато выглядящие бородатые похитители, которые везли его в Нахайск, были, в сущности, хорошими людьми. Хотя и разбойники, конечно.
Йохан тоже промолчал, не желая развития неприятной темы. Он уже жалел, что вообще спросил у Цайта, как прошло его путешествие в Зеебург. Зачем вообще говорить о неприятном, если можно не говорить? Они встретились впервые за несколько месяцев, возможно, уже завтра опять разлетятся в разные стороны, так зачем портить себе настроение? Йохан вообще был человеком, не склонным к долгим переживаниям… если они, конечно, не успели запустить корни достаточно глубоко в сердце, как, например, с той историей, когда он подозревал, что ночной убийца-Душитель — это он. Даже после того, как он совершенно точно узнал, что не мог им быть, так как находился от места последнего убийства за много миль — даже тогда нет-нет, да и начинал шевелиться в душе очередной ядовитый корешок: «А вдруг все же я? А вдруг там был не Душитель?». Или точно так же, медленно, но верно, проросли в его душе чувства к одной золотоволосой девушке, так, что теперь извлечь их наружу можно, только изранив все сердце. А вот переживания по поводу того, что он до сих пор с ней не встретился — уже исчезли, растворились, испугавшись, видимо, выпитого. Ведь человек, способный выпить залпом бокал шнапса — способен на что угодно.
— Кстати, Йохан, — Вольф, наконец, выбрал себе колбасы, разложил ее по ломтику хлеба в вольном беспорядке и из-за спины стеклянный кувшин с зеленовато-золотистой жидкостью, — с чего это ты вдруг по-брумосски заговорил? Ты ж его не знал.
— Вольф, негодяй, верни мой лимонад!
— Так это твой? То-то я думаю, острый какой-то. Держи… А мой где?
— А свой ты уже выпил, — Ксавье дернул шнурок, призывая горничную.
— Ага, понятно… Кстати, у тебя там какое-то письмо под креслом лежит?
— Где? — Ксавье перегнулся через подлокотник, вглядываясь в пол, — Ааа, это из Драккена, родственники прислали.
— Мда? — Цайт задумчиво приподнял бровь. Где-то он уже видел герб вроде того, что на этом конверте: оскаленная клыкастая морда волка анфас, с несколько пришибленным и удивленным видом…