Разговор длился и длился и никто из юношей, хотя они и подозревали, что судьба и начальство очень скоро опять раскидает их в разные стороны, не знали, что в этих разговорах они почти сумели угадать то, что их ждет.
А еще четверо друзей не заметили одной маленькой, почти незначительной детали. Они все были из разных стран, но начали говорить о себе, как о белоземельцах.
И не только они.
Разные осколки Белых земель медленно, незаметно, со скрипом и скрежетом, начали прирастать друг к другу.
Рождалась новая страна.
Рождалась Четвертая империя.
Глава 92
Шнееланд
Бранд. Королевский дворец
1 число месяца Служанки 1855 года
1
Карта, разложенная на столе, радовала глаз. Ранее разноцветная, как лоскутное одеяло в доме рачительной крестьянки, сейчас она стала однотонной, просторы Белых земель заливал голубой цвет.
Цвет союзников.
Почти исчезла серость колеблющихся, тех, кто не был противников Объединения, но и не склонялся в его пользу. Колеблющихся, как травяной ковер над болотной трясиной: попробуешь опереться — и исчезнешь навсегда, только чавкнет. Переговоры, уговоры, обещания, предложения — и каждый, с кем велись переговоры, в конце концов соглашался, что быть вместе, быть единой страной, быть Империей — лучше, чем стоять одному, глядя на то, как к тебе приближаются волки других империй. Не все, конечно, не все согласились. Пока еще не все. Остальная серость еще думает, надеясь отсидеться, как обезьяна на дереве из древней восточной легенды, наблюдавшая за схваткой двух тигров. Обезьяны редко думают и уж точно никогда не рассчитывают на то, что победивший тигр обратит на них внимание. А он обратит. Обязательно. И обязательно вспомнит о тех, кто ему помогал в схватке. И особенно — о тех, кто не помогал.
Правда, внушало некоторое сомнение самое большое голубое пятно. Королевство Орстон. Хотя согласие на Объединение от короля Максимиллиана III и получено, но… Своеобразие мышления Максимиллиана, называемое сторонниками «эксцентричностью», а противниками — «безумием», известно далеко за пределами Орстона. За ним нужен присмотр, нужен контроль. Который обеспечат шнееландские войска. Которые тоже не бесконечные. Проклятье. Некоторые союзники требуют больше войск, чем противники…
Красноты ярых противников Объединения и так было немного, а сейчас остались только три пятна. Великое герцогство Леденбергское. Самый сильный, самый яростный противник, суровые северные парни, чье государство существует уже тысячу лет. С ними нельзя силой, нельзя делать из них противников, которые будут считать новую власть злом и всячески ей сопротивляться. Никому ни в одном государстве не нужны партизанские войны, тайные общества, взрывы и выстрелы. С ними — только договариваться, только убеждать. И уже есть мысли о том, как их убедить… И вольные города Блюменберг, на севере, и Аргенторат, на западе. Там все просто: их бюргершафты, пусть формально и избираемые горожанами, но состоящие из золотых семей города, просто боятся за свои карманы. Пообещать им, что ничего не изменится — и они твои.
Зеленым цветом отмечены только три страны. Шнееланд, Зоннеталь и Зеебург. Те, в ком можно быть уверенным. Те, кто не подведут и не предадут. Друзья.
Самая главная победа последних месяцев — с карты полностью исчезла чернота. Чернота врага. Чернота Грюнвальда. Нет ее больше, как нет и самого Грюнвальда, распавшегося на части после революции. Эти самые части пока отмечены серым только потому, что никак не могут определиться, сколько же их, кому какие земли принадлежат и кем управляются. После этого жители новообъявленных государств будут рады присоединиться к кому угодно, лишь бы им за это пообещали спокойствие, сытость и защиту. Свобода, равенство и братство — вещи хорошие, вот только свобода не насыщает желудок, равенство не дает уверенности в том, что будет завтра, а братство не защищает от разбойников и грабителей. Бывший Грюнвальд войдет в состав белеземельской империи. Не весь, конечно. Гарка останется Гаркой, свободным, независимым государством. Хотя и поступали уже намеки от ее нынешних новоявленных правителей о том, что они готовы предложить свою армию на службу кому угодно — но нет. Гарки — это гарки. Не белоземельцы, чужой, пришлый народ. Они всегда будут восприниматься чужаками, а так как у них, в отличие от, например, фаранов, есть своя земля — всегда останется опасность сепаратизма. Они хотели свободы? Пусть живут свободными. Заодно послужат примером для тех, кто захочет независимости — как она выглядит, свобода.