Придется ехать в Штальштадт самому, выяснять, что произошло, задавать вопросы… Никого другого не пошлешь, второго Людвига у него нет, да и не сможет никто, кроме него, так просто войти в Стальной город и уж тем более — получить ответы на вопросы. Ему — отвечают. Даже если не хотят.
Пальцы Дирижера погладили отполированный стальной набалдашник трости.
Вождь рабочих Шнееланда, человек, возникший ниоткуда, встал с кресла и взял в руки скрипку, лежавшую на столе в открытом футляре. Он прижал ее подбородком, взмахнул смычком — и гостиничный номер наполнили звуки музыки.
Музыка всегда его успокаивала. Даже ТАМ.
Брумос
Викт. Улица Булочников
1 число месяца Служанки 1855 года
Рауль Римус
Ступеньки звонко прогудели под быстрыми шагами. Распахнулась дверь, легкий сквозняк взметнул занавески, пошевелил бумаги, лежавшие на столе в кабинете, качнул узкие перистые листочки пальмы, росшей в горшке в углу.
— Госпожа Баттон, вы завели себе хаморею изящную? — пальцы вошедшего скользнули по листьям. Пальцы правой руки, левая осталась затянута в черную кожу перчатки.
— Сейчас это очень популярное в Викте домашнее растение, — нравоучительно произнес дребезжащий женский голос из-за занавески, и в помещение вошла сухонькая старушка, в чепце, — Добрый день, господин Римус, я вижу, вы вернулись?
— Совершенно верно, госпожа Баттон, совершенно верно!
Знаменитый сыщик Рауль Римус — а это был, без всякого сомнения, он — плюхнулся в кресло, прямо поверх белого полотняного чехла, не обращая внимания на поднявшийся столб пыли и неодобрительное выражение лица своей домохозяйки.
— Я вернулся, полон сил и энергии, готовый к новым свершениям!
Шляпа, сдернутая с головы и метко брошенная, спланировала точнехонько на бронзовую голову брумосского генерала. Рауль Римус провел ладонью по своей лысине, которая занимала всю голову без остатка, разве что на висках еще держали последние плацдармы седые волосы.
— Что тут у нас произошло за время моего отсутствия?
— Вас искали, господин Римус, — укоризненно произнесла старушка.
— Среди них были люди с обнаженными клинками, заряженными пистолетами и словами на устах «Мы отомстим!»?
— Нет.
— Тогда это неинтересно.
— Вас искали люди из правительства.
— Наверняка хотели поручить мне поиски сбежавшей герцогской дочки. Неинтересно! Все неинтересно! Госпожа Баттон, а сделайте мне, пожалуй, чая по-идрински!
— Ваш ужасный питтландский напиток закончился, — с плохо скрываемым торжеством произнесла госпожа Баттон.
— Я же пил его перед отъездом!
— Вот на этом он и закончился.
— Ну, тогда сегодня я побуду брумосским патриотом. Плесните мне в чай бренди. И пару ломтей холодного мяса.
— Сегодня начался месяц Служанки, господин Римус. Пост.
Госпожа Баттон постоянно пыталась приобщить своего постояльца к благочестивой жизни, но все время проигрывала.
— Вы никогда не задумывались, почему пост начинается в месяц Служанки, а не Монаха? Ведь, казалось бы, поститься в месяц Монаха логичнее? Или же те, кто сочинял календарь, были людьми с житейской сметкой и понимали, что служанки постятся гораздо чаще монахов? Ну, раз мясо отменяется — нет ли, случайно, к чаю ваших замечательных кексов?
— У меня всегда есть кексы, — с достоинством произнесла старушка и удалилась.
Когда она исчезла — вместе с ней исчезла и улыбка сыщика. Он задумался о чем-то, о чем-то крайне неприятном, судя по выражению лица, и взгляду, уставившемуся в одну точку, но видевшему явно вовсе не узор на обоях.
Он машинально стянул перчатку с левой руки, обнажив блестящую сталь тонкого механизма. Металлические пальцы медленно пробарабанили по столешнице, оставляя круглые следы на тонком слое пыли.
Рауль Римус планировал.
Шнееланд
Бранд. Королевская улица. Дом святой Катерины
1 число месяца Служанки 1855 года
Каролина айн Зоммер
У окна стояла девушка, глядя вниз, на протекавшие по улице потоки людей, экипажей и грязной воды, которая лилась с неба. Вернее, с неба она лилась чистой, а грязной становилась уже на земле, омыв закопченные крыши, не менее закопченные стены и мостовые, грязь на которых не поддавалась точной идентификации.