Ладно, это дело прошлое. Где он сейчас? В плену?
Ксавье, не открывая глаз и не показывая, что пришел в себя, прислушался к происходящему вокруг и к собственным ощущениям.
Он лежит на какой-то узкой и жесткой койке, накрытый колючим шерстяным одеялом, пахнущим табаком. Койка определенно покачивается, не сама, вместе со всем помещением. Помещение небольшое, тесное — каюта.
Корабль. Он на корабле.
В помещении есть люди. Приблизительно три… четыре человека. Один находится чуть выше всех, почти под потолком, лежит, слышно только дыхание. Двое сидят напротив него, очевидно, на соседней койке, один крупный, то ли толстяк, то ли просто большой, под ним кровать ощутимо скрипит, второй — полегче. Еще один — чуть дальше, в ногах у Ксавье, курит.
— Он очнулся, — произнес унылый голос, в котором прямо-таки чувствовалось все разочарование в этом паршивом мире.
— Парень, ты как?
Ксавье решил, что притворяться бесчувственным уже нет смысла, и открыл глаза.
Каюта. Две койки внизу, два гамака вверху, иллюминаторы. Он на корабле.
Четверо незнакомцев. Ни один из них не Фаль, и не тот, второй, извозчик. Что ни о чем не говорит.
Первым бросался в глаза Курильщик. Небольшая трубка, обветренное лицо с мужественным квадратным подбородком, хоть орехи им коли. Темные волосы зачесаны назад и стянуты в короткий хвостик. Черная короткая куртка, небрежно расстегнута, под ней — белая просторная рубаха. Сидит нога на ногу, покачивая ботинком. Очень знакомым ботинком… Только откуда он знаком? Ни на одном приеме Ксавье не представляли ботинкам…
Двое, что на соседней койке. Одеты точно так же, в те же черные куртки… военная форма? Знаков различия нет… зато есть следы от нашивок… Один — действительно, громила, лениво смотрит на Ксавье, пожевывая, кажется, спичку. Рукава закатаны, на одном из предплечий синеет татуировка. Второй — с длинным лицом, из тех, что называют «лошадиными», плюс редеющие бакенбарды.
Сверху, в гамаке над ними — мальчишка. На самом деле мальчишка, на год младше Ксавье, но выглядит еще моложе, маленький, худой, все лицо — одни огромные голубые глаза.
— Парень… Ты нас понимаешь?
Акцент. Он говорит с акцентом. Это важно, это кажется важным. В школе их учили различать акценты, но этот, хотя и кажется знакомым, пока опознать не получается.
— Он познакомился с «Черным Джеком», — хохотнул Громила, — После этого не каждый сможет вспомнить, как вообще разговаривать. Я после последнего раза чуть собственное имя не забыл.
Ксавье выпростал из-под одеяла руку и дотронулся до затылка. Болит. Голова обмотана повязкой. Попутно Ксавье выяснил еще одну вещь: он голый.
— Где… — надо же, получилось, — Где моя одежда?
— Мы выловили тебя из реки, парень, — усмехнулся Курильщик- а мастермесячная вода не пригодна для долгого купания. Так что пришлось тебя раздевать, вытирать, растирать и закутать в шерсть, чтобы не заболел. Бельишко твое сохнет на баке нашей лоханки, потому что запасных комплектов для упавших на голову гостей мы не держим.
— Белье?
— На тебе были только рубашка да кальсоны. Что, попался в лапки какой-то феи, которая подлила малиновой воды?
В реке. Они выловили его в реке, раздетым и с разбитым затылком. Фаль с сообщником скинули его в реку. Правильно, иначе не было смысла останавливаться именно на мосту — бросили на обочине и все. А так они швырнули тело в реку, потому что… Пока непонятно. Очень болит голова… Но ясно одно: это была ловушка именно на него. Иначе не было смысла плести такие кружева. Раздели, чтобы… что? Нельзя было опознать тело?
Письмо!
— У меня было с собой письмо?
Глупый вопрос. Оно лежало в мундире, а не в кальсонах.
— Ничего написанного, кроме той замечательной зверюги на твоей лопатке.
Ксавье закутался в одеяло и попытался сесть. Напрасно: только голова закружилась, пришлось откинуться обратно на подушку.
— Не вставай, — хмыкнул Громила, — Тебе, по-хорошему, еще пару деньков бы полежать, знатно приложили…
Так. Давайте все же определимся.
— Парни… — черт, уже словцо прицепилось, — Вы вообще кто?
«Парни» переглянулись. Курильщик пожал плечами:
— Меня кличут Макграт, я капитан этой лоханки… вернее, не капитан, как там у сухопутных зовут того, кто управляет речными лоханками… а, неважно. Зови меня капитан Макграт, не ошибешься. Это — моя команда. Вон тот малыш — Миллер, хотя все зовут его Киллером. Уж не знаю почему, добрее его не сыщешь во всем свете…