До поры до времени.
Тюк.
Еще один макет граубаденской колбасы в человеческую величину закатили под кровать.
— Макграт, мы насчет карты не закончили.
15
Последний капсюль лег в гнездо барабана — средний сотник Коль не доверял этим новомодным патронам — револьвер удобно лег в руку.
Что за дрянь творится?! Ведь все же было под контролем, все мятежников вылавливали еще до того, как они успевали стать мятежниками — и вот тебе и на! В Штальштадте — злая музыка!
В Стальном городе!
Да после такого провала пожизненная каторга за счастье покажется.
Коль повернулся к двери и посмотрел на револьвер.
Не на свой, к сожалению.
Револьвер находился в руке смутно знакомого юнца в рабочей одежде, с тонким еле зажившим шрамом на лице. Который смог бесшумно проникнуть в его комнату, а проникнуть в комнату офицера Черной сотни — это достижение, которое не каждому под силу.
— Кто вы такой? — спросил Коль.
Потому что если тебя не застрелили сразу — есть шанс договориться.
Юноша чуть шевельнулся, всего немного изменилась осанка, слегка развернулись плечи, приподнялся подбородок — и перед Колем предстал не молодой простолюдин, а аристократ, чьи предки вышли минимум из Эстской империи, на котором даже рабочая куртка теперь сидела, как мундир полковника.
— Младший сотник Ксавье, — коротко представился незваный гость, — прибыл по предписанию командира сотни.
Мир перед глазами Коля качнулся. Всего на мгновенье.
— Младший сотник Ксавье был убит вчера.
— Младший сотник Ксавье — это я. А вот кого вы принимали за меня все это время — вопрос. Не очень сложный, впрочем — под моим именем к вам прибыл эмиссар Дирижера.
Глава 73
Беренд
Нахайск
5 число месяца Монаха 1855 года
Цайт
1
Господин Койфман быстро оглянулся и, еле успел отметить взглядом темный силуэт, которого еще вчера в том месте не было, если, конечно, никто не решил внезапно подарить ему статую в человеческий рост, а таких дорогих подарков ему точно никто не мог сделать, кроме, разве что, шурина, но тот, вроде бы, не приезжал уже с полгода… Да где же этот проклятый револьвер?!
Ага!
Он разогнулся, выхватывая из стола короткий револьвер. Курносый ствол, чуть подрагивая, уставился на непрошенного гостя.
А, нет. Прошенного. И даже званого. И даже жданного. Но только не сейчас и не так.
— Пэтэр, мой мальчик, разве родители не говорили тебе, что тайком залезать в чужие кабинеты — нехорошо?
— Нет, не говорили, — Цайт отлепился от стены, к которой он прижимался, прячась за дверью, и, не обращая ровно никакого внимания на револьвер, сел в кресло. Закинул ногу.
— Я ведь мог бы тебя застрелить, мальчик. Я и сейчас могу.
— Нет, не можешь, — лениво усмехнулся Цайт.
— Нет, могу.
— Нет, не можешь.
— Могу.
— Нет.
— Могу.
— Нет.
— Это еще почему?
— Потому что я в твоем кабинете, дядюшка Кало… мы же из одной ветви, хоть и разных семей, почти родственники… так вот, я в твоем кабинете уже почти час. И мне было скучно.
— Ты намекаешь на то, что обыскал стол? И нашел револьвер?
— Более того, я из него и патроны достал.
Господин Койфман торжествующе усмехнулся:
— Ты забыл, что я фаран, мой мальчик. Это револьвер специально лежал в верхнем ящике, чтобы служить отвлечением для тех, кто вздумает на меня напасть. В нем и так были холостые заряды. А настоящее оружие, с боевыми патронами — во втором ящике.
— Дядюшка… Я же тоже фаран. И хитрость с двумя кошельками я прекрасно знаю. Когда я сказал, что нашел твой револьвер, я говорил как раз про тот, что лежал во втором ящике…
— Ты еще слишком молодой фаран. И не подумал, что кошельков может быть и три. Второй револьвер — тоже отвлечение, а настоящий — в тайнике под ним.
— Ты про тот, который открывается, если сдвинуть вперед деревянную планку на левом боку ящика? Не нужно недооценивать молодость, дядюшка, особенно молодость фарана.
Рекомый дядюшка с сомнением посмотрел на безмятежного Цайта, потом поднял револьвер дулом к потолку, и, зажмурившись, нажал на курок… или как там называется эта железка?
Курок — ага, вот он, курок! — звонко щелкнул.
— Я же говорил, — зевнул Цайт и встал, — Теперь, мой дорогой дядюшка, когда мы закончили валять дурака, давай поговорим как серьезные люди.
— Ты влез в мой кабинет. Я могу позвать полицию, и тебя арестуют.