Так вот откуда, оказывается, в дневниках отца фамилия О'Рурк!
Стало быть, они действительно были знакомы; более того, этот самый Уистен играл в жизни отца достаточно значительную роль – настолько серьезно, чтобы последний заносил его имя в дневник.
Но откуда, как они были познакомились?
И что могло связывать двух таких непохожих (во всяком случае, на первый взгляд) людей?
Почему отец никогда не рассказывал ему о своем знакомстве с О'Рурком? Да и сам Уистен…
Став спиной к ветру, Крис прикурил – Уистен предупредительно протянул ему зажигалку.
Возвращая ее обратно, О'Коннер спросил:
– Ты знал моего отца?
– Да, – ответил Уистен. – Помнишь тот наш разговор в Итоне – ну, когда ты переселился ко мне жить?
Кристофер прищурился.
– Что ты имеешь в виду?
– Тогда я мельком сказал, что у нас есть один общий знакомый, который для меня является образцом настоящего ирландца… Тогда мои слова, помню, повергли тебя в некоторое смущение – судя по всему, ты долго ломал голову, кто же это может быть. Да, это был Дуглас, Дуглас О'Коннер, это был твой отец…
Хотя Крис и был внутренне готов к такому повороту событий, но разволновался настолько, что выпустил сигарету из рук.
– Ты… Значит, вы были знакомы?
– Мы были друзья… И не только друзья, нас связывало много большее, чем простая дружба, – ответил Уистен притихшим голосом.
Они немного постояли у гранитного парапета набережной, помолчали – Крис был настолько ошарашен этой новостью, что не сразу мог прийти в себя.
Наконец, тронув Кристофера за рукав, Уистен сказал негромко:
– Ну что, пошли куда-нибудь, и я тебе все расскажу…
– Пошли, – согласился Крис, облизав пересохшие от волнения губы.
В небольшом ресторане, куда они зашли, было немноголюдно – несколько человек сидело за столиками, судя по всему, это были приезжие фермеры откуда-то из глубинки.
Крис, Уистен и его спутница уселись за столик.
– Извини, – произнес Уистен, я забыл тебе представить: это Марта, моя сестра…
– Я так и понял, что сестра, – сказал Кристофер, протягивая Марте меню и карту вин.
– А что – мы действительно так похожи? – впервые за все время их беседы подала голос девушка.
– Да, – ответил Кристофер, – поэтому, я сразу же об этом догадался…
После того, как официант принес блюда и вино, Уистен принялся разъяснять:
– Может быть, тебе это покажется странным – я имею в виду то, что ты сейчас услышишь. Но очень прошу тебя – не удивляйся… И не задавай лишних вопросов.
Крис насторожился.
– Ты говоришь таким тоном, будто бы хочешь рассказать о моем отце нечто такое… Ну, предосудительное, что ли…
Уистен, отрицательно покачав головой, произнес:
– Ничего предосудительного. Скорее – наоборот. Я ведь говорил тебе уже однажды, что для меня твой отец, Дуглас, – в голосе Уистена прозвучало неподдельное уважение к отцу Кристофера, – что для меня этот человек всегда был воплощением всего самого лучшего, что только может быть в человеке… Это был настоящий ирландец, и этим все сказано.
– Но откуда ты его знал? И почему не рассказывал мне об этом раньше?
– Но ведь и отец ничего тебе об этом не рассказывал, – возразил О'Рурк.
– Почему?
– Я же просил: выслушай меня внимательно и ничему не удивляйся…
– Твой отец последние лет пятнадцать являлся одним из руководителей ИРА…
Крис от этого признания чуть не поперхнулся.
– Но почему я ничего не знал об этом? Уистен вздохнул.
– Дуглас говорил: «Придет время, и я все расскажу своему сыну»… Но, – он вздохнул, – но, как видно, ему не суждено было рассказать тебе обо всем… И теперь за него это должен сделать я…
Крис скосил глаза на Марту – мол, можно ли говорить о подобных вещах при девушке? О'Рурк улыбнулся.
– Марта – моя сестра. И кроме того, помощница, к ней, как ни к какому другому человеку, подходит слово «соратница»… Извини, я не любитель высокопарных книжных выражений, но это слово – очень удачное… Так вот, твой отец, Дуглас О'Коннер…
Крис, затаив дыхание, приготовился слушать…
Но Уистен на этот раз был лаконичен и весьма немногословен.
Да, Дуглас О'Коннер вот уже лет пятнадцать, а то и все двадцать вел двойную жизнь.
В повседневной жизни тихий, молчаливый, немного замкнутый, даже флегматичный человек, он внешне являл собой типичный образчик среднего ирландского буржуа.
Но на самом деле Дуглас входил в руководящее ядро ИРА, и вот уже много лет, как успешно руководил всеми действиями этой организации.
Нет, он не участвовал в том, что сами члены ИРА именовали «акциями»; он составлял планы, просчитывал все до мельчайших подробностей, отвечал за успех или неуспех.
И, как утверждал Уистен, никогда не проигрывал…
Выслушав собеседника, Кристофер, растеряно взяв полотняную салфетку, принялся мять вышитый уголок.
– Неужели?
– Да, Крис… Ты же понимаешь, я никогда бы не стал тебя обманывать.
После небольшой паузы О'Коннер спросил:
– Почему же в таком случае ты ничего не рассказывал мне об этом раньше – ну, скажем, в Итоне?
– Мне не велел этого делать Дуглас… Кстати, тогда, когда ты переселился ко мне – ну, в Итоне – это была инициатива твоего отца…
– Вот как?
Признание Уистена прозвучало для Криса в высшей степени странно: ведь отец никогда не высказывал никаких сомнений относительно него, Криса.
Словно угадав мысли собеседника, Уистен уточнил:
– Дело не в том, что Дуглас не доверял тебе, и не в том, что боялся, что ты сойдешься с дурной компанией… Дело в том, Крис, что он хотел подготовить тебя…
– К разговору с ним?
– Да. – Уистен опустил глаза. – Он считал, что этот разговор будет, возможно, самым главным в его жизни… Да и в твоей, наверное, тоже.
Крис некоторое время размышлял, а затем вопросы посыпались один за другим.
– Но почему он раньше ничего не рассказывал? Ни об ИРА, ни о своей роли в ней?
– Боялся за тебя, как и всякий отец.
– Почему ты не говорил о том, что знаком с моим отцом?
– Тогда мы считали, что еще не пришло время, – ответил Уистен. – тогда было еще слишком рано, ты ведь был занят учебой… А теперь – слишком поздно… Хотя, – тут же спохватился он, – хотя, если разобраться, не поздно… Я ведь сказал тебе все или почти все, что хотел сказать тебе покойный отец…
– А что ты, взрослый, зрелый мужчина, делал в Итоне?
Уистен слегка улыбнулся – впервые за все время беседы.
– Учился.
– И все?
– Нет, не все… В тот период было целесообразно держать в Итоне своего человека… Ну, это очень долго рассказывать, как-нибудь в другой раз.
Однако Крис продолжал допытываться:
– Это было каким-нибудь образом связано со мной?
Неопределенно пожав плечами, О'Рурк промолвил:
– Ну, не совсем… Впрочем, если хочешь считать, что связано – пусть будет так. Он немного помолчал, а затем, вопросительно посмотрев на Кристофера, спросил:
– Я хочу узнать одно… После всего, что я тебе только что рассказал…
Крис прищурился.
– Да…
– Я хочу узнать: ты с нами или не с нами? Я хочу знать, согласен ли ты продолжить дело отца?
– Да, – ответил Крис.
Голос его прозвучал настолько твердо, с такими металлическими интонациями, что молодому человеку самому стало не по себе…
Тогда, после вопроса Уистена «ты с нами или нет?» Крис решился твердо и окончательно – и пусть этот путь был противозаконен, пусть!
Но зато это был его собственный путь…
Да, Крис знал, на что идет, и возможные последствия его ничуть не пугали; тем более, что он старался как можно меньше размышлять о них.
Человек, вступив на противозаконный путь, так или иначе начинает вести двойную жизнь, и это неудивительно. Ирландская Республиканская Армия почти во все времена была в Ольстере запрещенной организацией, стало быть, была противозаконной, и Крис, дав Уистену слово «продолжить дело отца», в той или иной степени ставил себя вне закона.