Передо мной был уже разбитый, павший духом противник.
— Иду, сэр! — крикнул я насмешливо. — Без вас жизнь ужасно скучна!
И я закрыл за собой дверь.
И сразу же чуть не стукнулся головой об оленьи рога, которым была поручена роль вешалки. Вешалка была почти пуста — только какой-то черный блестящий котелок висел на самом высоком ответвлении рогов. Я обошел вешалку, пересек узкий коридор и очутился в просторном холле с тяжелой мебелью и опущенными шторами.
— Налево, в кухню! — услышал я опять голос грабителя. — Я поставил варить кофе.
Я открыл дверь и вошел. Кухня была большая и сравнительно светлая. Стеклянная дверь вела на балкон с хризантемами. С одной стороны стоял белый лакированный буфет, а с другой — стол, два стула и электроплита, на которой виднелся кофейник. Не хватало только хозяина-бандита.
— Где же вы? — удивился я.
— Здесь я! — сказал он за моей спиной.
Не успел я обернуться, как дверь захлопнулась, и щелкнул замок.
— В будущем, дорогой коллега, не повторяйте таких глупостей! — сказал Джерри с другой стороны двери и добавил другим тоном: — Неужели ты вообразил себе, что я буду грабить эту квартиру в компании с тобой? Это дом профессора Стремского, мой мальчик! Тебе еще нужно много и хорошо учиться, чтобы удостоиться чести позаимствовать что-либо из профессорского состояния!
Я молчал и не двигался. Только медленно расстегнул куртку. От бешеных ударов сердца пуговицы на моей куртке могли оторваться.
Преступник продолжал:
— Даже я не берусь выносить всю квартиру, ограничусь лишь двумя-тремя килограммами золотых и серебряных украшений. Когда профессор вернется из Будапешта, попроси, чтобы он выпустил тебя на свободу. А пока можешь пользоваться содержимым его буфета…
От волнения слова сами сорвались с моих уст:
— Не будьте столь жестоки, Джерри Блейк! Через пятнадцать минут мне надо быть на уроках в школе!
— Зачем? — искренне удивился он. — Разве уже родился такой мальчишка, который предпочел бы уроки в школе захватывающим приключениям?
Его шаги приглушил ковер в большом холле. Было только слышно, как передвигается мебель и звенит металл. Потом где-то далеко захлопнулась дверь. Тишину в квартире нарушал только шум кипящего кофе.
— Уф!
Положение было почти безвыходное. В буфете не оказалось ни топора, ни даже обыкновенного ножа. Как разбить дверь кухни? А если я стану кричать, то сбежится весь дом и начнет допытываться: «Эй, малыш, как ты оказался в квартире профессора Стремского?» Разве я могу дать сколько-нибудь приличный ответ на этот вопрос, когда я даже не знаком с профессором? От злости я пнул дверь балкона. Не выбил я ее лишь потому, что, будучи человеком сообразительным, пнул ее слегка и только по деревянной части. Но стекла все-таки угрожающе задребезжали. Они дали мне знать, что глупо в такой момент обращать на себя чье-либо внимание. Мне оставалось только взирать на строящийся поблизости велотрек. Туман уже рассеялся, и с высоты пятого этажа открывался чудесный вид. Еще никто из нашего класса не видел велотрек во всем его величии.
При других обстоятельствах мне это доставило бы огромное удовольствие и гордость, но сейчас…
Вдруг я услышал скрип открываемой и закрываемой двери. Кто-то вполголоса запел в коридоре старинный романс «Грудь свою розой укрась», который теперь опять настолько вошел в моду, что даже я знал все слова. Потом этот кто-то быстрыми и тихими шагами приблизился к кухне и нажал на дверь. Наконец я услышал дребезжащий голос старика:
— Ах, уж эта моя боязливая Кети! Все ей чудится, что воры могут проникать в квартиру даже через балкон!
Замок щелкнул, дверь открылась, и уже трудно было бы определить, чьи глаза стали больше — мои или вошедшего бородатого, сутулого, пожилого мужчины. В отличие от дедушки Санди, который не придавал значения своей внешности, этот старик был одет элегантно, как в старинном фильме. Его черный длинный пиджак имел по бокам два разреза, чтобы легче было класть руки в карманы таких же черных узких брюк. Большая бабочка из шелка красовалась на белом крахмальном воротничке. Только на голове пожилой человек носил не цилиндр и не котелок, а самую обыкновенную широкополую шляпу.
— Что это за парадоксальный визит а-ля гран сюрпри?! — удивился он.
Но он, видимо, тут же понял, что я вряд ли пойму его вопрос, в котором столько иностранных слов, поэтому уже на чистом болгарском языке спросил: