Взгляд мой упал на сложенное из булыжников, крепкое с виду строение, стоявшее в нескольких ярдах от нас, за скромным коттеджем. Трава вокруг него была аккуратно и коротко подстрижена. Вражеский танк остановился неподалеку от него.
- Лейтенант, - сказал я, - прикройте меня. Я хочу взглянуть на эту хреновину.
- Но, полковник, - возразил Хельм, - почему бы разведкой не заняться мне, а вы меня прикроете?
- Заткнись, - велел я.
Он заткнулся и взял винтовку наизготовку. Я прошел к строению и, укрывшись за ним, взглянул на танк - если, конечно, это был танк, поскольку больше всего это напоминало потрепанный упаковочный ящик, но я мог разглядеть гусеницы, почти целиком зарывшиеся в мягкую почву. И никаких признаков жизни.
Нужно было посмотреть поближе. Я осторожно выбрался из зоны относительной безопасности позади сортира, чувствуя себя как начинающая танцовщица, впервые исполняющая стриптиз в свете прожекторов, но не отрывал взгляда от танка, выискивая признаки какой-нибудь деятельности.
Ничего не происходило, пока я не оказался в десяти футах от него, так что уже мог ощущать запах гнилых апельсинов, характерный для этих тварей. Тут открылся люк, из которого высунулась острая морда и узкие плечи йлокка. Придерживая своими коротенькими ручками крышку люка, он протащил через него все свое несуразно длинное туловище. По спине его тусклого пальто шла красная полоса. Вокруг его глазок-бусинок была толстая корка чего-то белого, в углах рта с выступающей вперед нижней челюстью показалась пена. Он опустился вниз, двигаясь, как старая-престарая крыса, которая ищет, где бы ей умереть. Поначалу он, казалось, меня не замечал потом заметил и повернулся ко мне. Два раза его рот беззвучно открылся, но только на третий раз ему удалось прокаркать:
- Я призываю тебя помочь живому существу, раб!
Это мне мало что сказало. Тут он поскользнулся и, тяжело упав на коротко выстриженную траву, остался лежать там, судорожно дергаясь. Я подошел к нему, держа в руке револьвер, хотя знал, что он мне не понадобится. Я присел рядом с ним на корточки: даже отсюда было заметно, что у него жар. Запах гниющих апельсинов ощущался очень сильно. Он перевернулся на спину и попытался сфокусировать на моем лице свои маленькие красные глазки.
- Гргсдн ошибся, - прохрипел он. - Мы совершили ужасную ошибку! Вы люди, как и мы!
- Не как вы, Крысомордик, - сказал я. - Расслабься - посмотрю, чем тебе можно помочь.
Он, кажется, собрался протестовать, но только булькнул и потерял сознание. Хельм подошел ко мне и собрался пристрелить моего пленного. Я объяснил ему, что парень болен и не опасен, но его явно так и подмывало все равно прикончить неприятельского офицера. Я заглянул в сортир проверить на всякий случай, нет ли у него там приятеля - и вернулся как раз вовремя, чтобы остановить Хельма. Йлокк отползал от него, повторяя:
- Я не делал этого!
Я отозвал лейтенанта в сторону и напомнил ему, что наша сторона не убивает беспомощных военнопленных.
- Каких, к дьяволу, беспомощных, сэр! Прошу прощения! - взорвался Хельм. - Я видел, как крысы наводняли город и пожирали людей живьем!
- Тем не менее, здесь есть госпиталь, - сказал я ему, - и мы доставим туда этого парня, генерала, между прочим, - я высказывал всего лишь свою догадку, но ведь эта красная полоса должна была _что-то_ означать! - А там узнаем, что они могут сделать.
Я вернулся обратно, чтобы еще раз взглянуть на покинутый танк. Вонь меня чуть не доконала, но нам нужна была информация. Устройство внутри оказалось знакомым - точь-в-точь ранняя стереотипная модель челнока для путешествия по Линиям. Это показалось мне странным. Даже приборная доска выглядела знакомо: большой измеритель силы М-К поля - слева, шкала измерения энтропии - справа, а прямо по центру - шкала темпоральных матриц. Интересно: это было явно содрано с наших собственных первых машин. Я слез вниз и, вернувшись, рассказал об этом Хельму.
Он кивнул:
- Логично. Трудно ожидать, чтобы кучка крыс сама могла создать такую технологию.
А как насчет разбивателей? - напомнил я ему. Он отмел мое возражение:
- Наверное, украли у кого-нибудь еще.
Из лестницы и брезента, прикрепленных к борту танка, мы устроили носилки и положили на них бесчувственного йлокка. На улице нам попалось несколько храбрых горожан, осмелившихся выйти посмотреть, что происходит. Нас они сторонились, едва увидев наш груз. В госпитале мы вызвали настоящий переполох. Там было полно горожан. Некоторые пришли туда с небольшими травмами из-за падений и тому подобного, но большинству просто хотелось, чтобы их успокоили. Они неохотно пропустили нас, и молодой интерн со значком, на котором было написано его имя - "Доктор Смовия", подошел поближе и принюхался.
- Слышал я этот запах от нескольких таких существ, - заметил он. - От мертвых. Очевидно, какая-то инфекция.
Он освободил небольшое пространство и подозвал сестру, чтобы она разрезала одежду его нового пациента. Обнажилась серая крысиная шкура, и он принялся за обычную процедуру ощупывания и простукивания.
- Температура на десять градусов выше нормальной, - заметил он. Удивительно, что он еще жив. Но, с другой стороны, он же не человек.
Он подозвал коллегу, взял анализ крови и отправил его в лабораторию, а потом сделал генералу укол, от которого тот, похоже, успокоился.
- Надо сбить температуру, - пробормотал врач. Вопрос был теперь чисто техническим, он был поглощен своей работой не меньше, чем если бы лечил мэра. Он забрал куда-то моего подопечного, а нас попросил (или, скорее, приказал нам) подождать.
Через полчаса он вернулся очень довольный.
- Вирус, - сказал он с удовлетворением. - Сейчас разрабатываем противовирусное средство. Должна подойти стандартная вакцина.
Мы с Хельмом нашли, где умыться, и отправились искать ленч. Смовия поспешно удалился - ему не терпелось вернуться к работе.
- Неудивительно, что эти крысы совсем не могут воевать, полковник, сказал Хельм. - Они больны.
Он кивнул, соглашаясь сам с собой.
- Сколько раз мы видели, что они лежат мешками. Теперь все понятно. Послушайте, полковник, - продолжал он, - вы не думаете, что это как в той книге: они заразились здесь какой-то болезнью, с которой не могут справиться?