— Я сейчас купил две картины у Раменова, — сказал ему Модулин, — парня поддержим.
— Закажи мне крайком, — попросил худой и бледный корреспондент.
— Кого тебе?
— Секретаря по агитации и пропаганде.
Междугородная соединила сразу же.
— Писать о Раменове? — сказал секретарь крайкома. — А ты не погоришь?
— Почему я погорю?
— Да тут приезжала критик из Москвы, умная баба, и хотела писать о нем, но не написала. Значит, какая-то причина есть. Я тебе пока ничего сказать не могу. Я подумаю.
— Ждать не могу.
— Тогда решай сам. Москвичка не зря молчит, они дело знают.
— А разве я не москвич?
— Какие работы ты его знаешь?
— Я видел «Первых строителей», и тут замечательная выставка была на стройке.
— А что он теперь делает?
— Я посмотрю, буду у него.
Корреспондент «Правды» получил срочное задание редакции написать о молодых талантах. Об этом есть указание ЦК. Не может же быть, что нет талантов нигде, кроме Москвы. Корреспондент слышал о Раменове, симпатизировал ему заочно и уже давно собирался написать о нем. Парень выставку устроил замечательную, отзывы прекрасные, потом споры разгорелись.
На другой день в Москву пошла огромная телеграмма, а еще через три дня, когда корреспондент вернулся в краевой центр, в гостиницу к нему позвонили из редакции и сообщили, что заметка заверстана в номер, немного поправлена, тут же по телефону прочли…
ГЛАВА XIV
Алиса Гагарова жила в чудесном уголке Москвы. Муж ее несколько лет тому назад получил небольшую, но превосходную квартиру.
Наступила весна, над прудами зелень, и сами темные, тихие пруды похожи на медные китайские зеркала, когда смотришь на них с высоты пятиэтажного дома. У самого балкона шумит огромная береза на легком уличном сквозняке. Вдали видны бегущие машины на гладкой площади Садового кольца, с которого убраны деревья. Здесь сердце старой, аристократической Москвы. В этом районе живет много писателей, художников, критиков, артистов.
В этой тесно заставленной квартире с окнами на древние деревья, где на стенах множество картин и эстампов, а на столах — безделушки, муж Алисы утром прочел газету и с досадой сказал:
— Опять расхваливают каких-то никому не известных художников, как будто нет у нас никого больше! Ты, кажется, была в этом новом городе, вот прочти, полюбуйся! И фамилия какая: Раменов! Как ты думаешь, настоящая или какой-нибудь делец взял себе псевдоним? Какие нахалы всюду! Всюду лезут.
Муж Алисы работает в студии, которая находится на другом конце города, и ему каждый день приходится много времени тратить на поездки. Но он неутомим.
Алиса, делавшая, как всегда, очень долго прическу у зеркала и рассматривавшая себя то с одной щеки, то с другой и подносившая к затылку ручное зеркало, казалось, не слыхала, что говорит муж.
Вдруг она встала и, с удивлением взглянув на него, подошла к дивану. Муж ткнул пальцем в заметку и сунул газету ей в руки. Она прочитала, потом еще раз прочитала внимательно, потом, как бы не веря, перевернула газету, посмотрела число, открыла номер в разворот и стала пробегать новости, стоя полуодетая и небрежная, в несвежем халате, но с тщательно выкрашенными, завитыми и убранными волосами, открывающими и удлиняющими ее полную, короткую шею.
Потом она опять вернулась к заметке на последней странице, прочла и ее, отдала газету и, подняв халат так, что открылись колени, села к зеркалу заканчивать туалет. Она ничего не стала говорить. Отношения ее с мужем не обязывали к этому. Она не желала делиться с ним.
С тех пор как она приехала в Москву, ее отношение к Раменову почти не переменилось, но она все еще не написала о нем. Она понимала, что должна написать, это долг ее… Казалось, не стало времени подумать о Раменове, муж имел отвратительную способность впутывать Алису в свои дела и тянул свои бесконечные разговоры, как резину. Он умел отравлять ее доброе мнение о людях, и делал это артистически, хотя о Раменове между ними не было никаких разговоров.
Как всегда, он быстро втянул ее в свои заботы, объяснил, что совершенно необходимо как можно быстрее написать о том-то и о том-то, что не писать было бы преступлением. И еще ей надо идти куда-то… Хлопотать за того-то… Алиса часто вырывалась из-под его влияния, но часто и подпадала под него.
Раменов просто померк, забылся, он не участвовал в бурной общественной жизни столицы, и Алиса сама понимала, что поступает несправедливо. Раменов стоял как-то особняком, далекий, даже неясный…
Была еще одна причина. Там, в новом городе, Раменов нравился ей. Она желала бы встреч с ним, она была свободна в своем выборе и желаниях. Может быть, она видела его, а не его работы? Чуть-чуть обижена на него? Но здесь нет времени для самоанализа. У Алисы был друг, и, как ей казалось, она умело скрывала это от мужа. Но когда стараешься сделать тайным свой роман, то приходится жить и с тем, от кого все скрываешь.