Крейсер — не тот белый красавец, о форштевень которого была разбита бутылка шампанского и который, как живой, грандиозный зверь, спрыгнул из дока прямо в озеро, углубленное землечерпалками. Крейсер стал жить. Он ушел, и тысячи людей провожали его, как сына, на долгую и опасную службу.
А крейсер Георгия красен. Около него люди с огнем в руках, они пламенем закаляют его. Главный строитель тут же… Большое, бледное, обескровленное пятно, близкое зрителю, контрастирует с крейсером. А там, у электросварщиков, брызги огней обсыпают корабль, как бенгальские огни. Люди идут на палубу, скрываются в его глубинах, он как бы глотает их… Это те, о которых говорила Ната…
Георгия вызвали в Москву, телеграммы пришли в горком партии, в краевой союз художников, в крайком партии. Целый хор требований — немедленно Раменову выехать и привезти свои работы.
Пять тысяч рублей перевели Раменову, сразу же из края приехал директор музея, он же член правления Союза художников, прожил три дня, обсудил с Георгием, какие работы везти. Все было просто, без комиссии, споров, о которых говорила Гагарова. Новый город! Новая жизнь!
Директор художественного музея захохотал и обрадовался как ребенок, увидя «Сон крейсера».
— Что-то вроде песенки Вертинского! — сказал он и спел:
Но, боже упаси, никому не показывайте.
— У нас проще, чем вы думаете, — ответил Георгий.
Нина только по его рассказам знала, что такое Тихий океан, киты, акулы, косатки, кавасаки, трепанги, цветные медузы, огромные, как зонты, танцующие в глубине под скалами… Шантарские острова с каменными отвесами, плывущие под самолетом… Штормы в океане. И тишина… Лов осенней рыбы, побережье, заваленное драгоценной икрой. Стаи морских зверей, которые идут по морю, видны лишь их белые спины.
Раменов собирался недолго, завязывал свои картины, закрывал, упаковывал.
— То ли дело Шестакову — взял рукопись в портфель и поехал!
Георгий любит физическую работу, говорит, это родная сфера для художника.
Он только сожалел, что не осуществятся его намерения. В это лето хотел поплавать на крейсере, его приглашали моряки, он мог уйти на испытания и все поминал Владивосток, море, какое оно соленое, густосоленое, как он еще совсем юным немного плавал там, — запомнилось на всю жизнь. Не поплавал досыта. И на всю жизнь голоден остался, всегда тянет на море.
Редакция помещается в деревянном бараке во дворе нового пятиэтажного дома. Раменова сидела в редакции за своим маленьким столиком.
Под окном остановился «ГАЗ». Из машины вышел одетый в высокие желтые сапоги, в желтую кожаную куртку Владимир Федорович. На крыльце он вытер сапоги о половик.
Навстречу ему от стола с развернутой подшивкой газет оторвался молодой сотрудник в форме.
— Вы к редактору, товарищ Сапогов? Пожалуйста. Тарас Матвеевич у себя, я провожу вас.
— Нина Александровна! — воскликнул Сапогов как бы с удивлением и восторгом. Снял перчатки и подошел к ней.
У ее столика сидел плечистый светло-русый солдат. У него круглое лицо и огромные руки лезут из ссевшейся поблекшей гимнастерки. Он не встал при виде Сапогова.
’— Конечно, надо говорить «красивей», — видимо заканчивая разговор, сказала ему Раменова, — а не «красивей». — Она поднялась и подала руку Сапогову. Солдат сидел как ни в чем не бывало.
— Как же вы? Почему Георгий Николаевич уехал и даже не простился?
— Так получилось, Владимир Федорович, — вежливо ответила Нина.
— Ах вы, — с искренним упреком отозвался Сапогов. — Женя расстроилась…
Неслышно приоткрылась дверь. Редактор заметил, как сдержанно, с достоинством разговаривает Раменова. Тарас Матвеевич увел гостя в кабинет.
— Редкий случай, что вы заехали, — сказал он.
Обычно в стройтрест по всякому делу посылали корреспондентов. Еще сегодня звонили об одном неприятном читательском письме, на которое управление стройки давно не давало ответа. И вдруг сам управляющий явился с письмом.
Обсудив дело, он вышел с редактором и присел на опустевший стул около столика Нины Александровны.
— Евгения Васильевна позвонит вам сегодня… А я подскочу на стройку сталелитейного завода. Интересное новое дело начинается…
— Да…
— Ну да, теперь вы нас знать не захотите. Его ждет слава. Очень он развитый у вас парень!