1. Сарай и его обитатели
На пятачке между лесом и бугрившейся кочками трясиной притаилась деревушка из нескольких потемневших от времени домиков-хат. Пятачок был узкий, и домики, будто съежившись, теснились друг к другу. Они появились на свет сразу после первой войны прошлого века, оставившей от себя паутину окопов и укрытия-блиндажи. Местный болотный люд растащил их на бревна и сложил себе жилье. Потемневшие от старости хатки были устроены по единому – не до жиру – принципу и, совсем как близнецы, ничем не отличались друг от друга. Разве что ближняя к лесу выбивалась из общего ряда из-за просторного, больше самого дома, сарая. Сарай построил последний владелец усадьбы – человек пришлый, из городских, немного чудаковатый. Как принято в здешних местах, соседи называли его по отчеству: Семеныч.
Здесь, в сарае Семеныча, нашла себе пристанище Желтушка – маленькая машинка-микролитражка канареечного окраса. Исколесив тысячи миль по всему свету, она поселилась под щелястыми сводами замшелого шифера, и полюбила это место всей душой.
В сарае пахло сеном, мышами и теплом. Тепло шло от Маруси – малорослой гнедой лошадки, задумчиво жующей сено в те недолгие промежутки, когда она не дремала. Маруся была, как говорили местные, «выбраковкой», что означало невозможность ее использования для работы. Лошадку ожидала незавидная участь. Но произошло чудо, непостижимое рациональному уму: Господь призрел ее и определил жить к Семенычу. Из-за сильной хромоты Маруся почти не выходила со двора. Однако ни тяжелое увечье – результат пьяной оплошности принимавшего роды ветеринара, – ни многолетняя затворническая жизнь ничуть не испортили ее нрав. Больше того, лошадка превратилась в мастера общения, в смысле – слушания. Маруся могла часами внимать рассказам обитателям и гостям сарая, не перебивая и не выказывая ни малейшего нетерпения. Поэтому ее считали замечательным собеседником.
Напротив Маруси, унизывая яруса березовых жердей, сидели разноцветные куры. Более сварливых созданий надо было поискать, что отчасти оправдывалось стесненностью проживания. Впрочем, в тесноте маялись лишь обитатели нижнего яруса, занятого курами-первогодками, а выше царили простор и комфорт, Здесь блаженствовали матерые несушки, воспитавшие не одно поколение цыплят.
Старшей была Соня – черная, как печная головешка, курица с хитрющими, немного на выкате, глазами. На своем веку Соня повидала многое и вынесла главное: чтобы не попасть впросак, нужна информация.
– Помните, – не уставала твердить она – курица должна знать много. Желательно – все!
Поэтому с раннего утра до самого сна Соня озабоченно сновала по курятнику, собирая новости, сплетни и слухи. Как будто между ними есть разница! Зная Сонину слабость, хохлатки то и дело пристраивались поближе к ней и доверительно шептали что-то на ухо.
– Да?! – изумлялась Соня.
– Да-да-да! – утвердительно тряслись курчавые гребешки.
2. Правовой кодекс
Соня отвечала за воспитание молодняка. Юным хохлаткам предстояло познать так много. К примеру, как питаться. Попробуй втемяшить в бестолковые головы, что в день нужно склевывать не менее одного жирного дождевого червя. Поди еще найди его и откопай! Чтобы первогодки не теряли поисковых навыков, Соня решилась на радикальные меры – отменила утреннюю разминку. Вместо нее каждая курица сразу после пробуждения должна была отыскать и принести по десять мелких камешков. Теперь каждое утро начиналось одинаково:
– Опять эти камешки. Ни свет, ни заря, – вполголоса ворчала молодежь, сонно ковыряясь клювами в жирной сарайной земле, не решаясь, однако, спорить с Соней в открытую. – Где еще подобное видано?!
– Кто-кто-кто не с той лапы встал? – укоризненно встревала Соня, едва почуяв недовольство.
«Оппозиционеры» немедленно замолкали, подчеркнуто старательно работая клювами.
Сегодня, впрочем, не обошлось без скандала. Два молодых петушка наткнулись на огромного дождевика и уцепились за него с двух сторон. Каждый, сопя от натуги, сил тащили добычу к себе. Получалось что-то вроде перетягивания каната. Силы были примерно равны, и червяк натянулся, как струна.
– Ребята, давай-давай! Напрягись! Не сдавайся! – подбадривала спорщиков куриная колония, возбужденно наблюдая за единоборством. Становилось азартно и весело.
Покой-порядок! Покой-порядок! – загремело вдруг с самой верхотуры. Это напомнил о себе Альберт – огромный матерый петух с роскошным огненно-рыжим оперением. Больше всего на свете Альберт ценил размеренность и порядок. Порядок означал предсказуемость. Предсказуемость давала уверенность в завтрашнем дне.