-- Умным не будешь...
Морща от напряжения лоб, -- столь заумным показался ему мой вопрос, -кэбби-ветеран из Бенсонхерста сказал:
-- В такси нужно иметь "мазл"36.
-- Будешь работать -- научишься! -- резюмировал Алик-с-пятнышком.
Доктор подвел ко мне кадрового водилу, с которым когда-то работал в таксомоторном парке в Одессе:
-- Скотина, объясни человеку все, как следует, чтоб он не мучался!
-- Почему не объяснить? -- кивал таксер. -- Он не делает бабки потому, что медленно едет. Я видел, как он едет...
Тем острее было задето мое самолюбие, что укол был справедлив. Я спросил:
-- С какой скоростью ты сейчас ехал в "Кеннеди"?
-- Семьдесят.
-- Но ведь ты же часа полтора проторчишь здесь и потом под отелем -- не меньше. Какой смысл в том, что ты выиграл десять минут на шоссе?
-- Это дело привычки.
-- А гнать с такой скоростью -- не опасно?
-- Работа на транспорте связана с авариями. Можно хоть что-нибудь почерпнуть из таких объяснений? Скажите, можно?
-- Доктор, вы в Союзе тоже водили такси? -- поинтересовался я.
-- Почему вы так решили? -- обиделся Доктор.
-- Я уже несколько раз слышал, что вы работали в таксопарке.
-- Но я работал врачом. -- Он благодушно улыбался: -- "Скотобаза" -это же лучшие годы моей жизни!
-- А что вы там, собственно, делали?
-- Стоял на проходной и каждой скотине говорил: "Дыхни!". К обеду я был уже пьяный без водки... Стоявшие вокруг нас таксисты заржали.
-- Чем же вам эта роль так нравилась?
-- "Нравилась"? "Роль"? -- насмешливо переспросил Доктор.
-- Тем, что каждая скотина давала мне двадцать копеек! Я поморщился, и губы Доктора искривила ирония:
-- Посмотрите на него: ему противно! Он такой интеллигентный, что умеет даже писать по-английски! Что ты понимаешь?
-- клевал меня Доктор. -- Я же лечащий врач с многолетним опытом. Я принимал в поликлинике по сорок больных в день и после этого ходил по вызовам: у меня пухли ноги! Я работал, как вол, как ишак, а получал восемьдесят рублей в месяц. Ты забыл, сколько стоила курица на базаре? Десять рублей! Килограмм картошки -- рубль, мы же подыхали с голоду!..
Он глядел куда-то мимо меня, будто там, за моей спиной, находился самый важный для него слушатель.
-- Если я приходил в дом, где на столе стояла тарелка с яблоками, так я уже смотрел не на больного, а на эту тарелку, пока мне не говорили: "Доктор, пожалуйста, скушайте яблочко". Тогда я брал два -- и пихал в карман. Я мог своему ребенку покупать яблоки?
Доктор опять бросил взгляд куда-то мимо меня.
-- Мы жили в одной комнате с родителями на четырнадцати метрах. Моя жена каждую ночь отворачивалась к стенке, она стеснялась! Я постоял месяц на проходной таксопарка -- мы ожили! Мы имели, что кушать. Мы через год купили кооперативную квартиру!..
На русских таксистов то, что говорил Доктор, не произвело впечатления. Разве только врачи там бедствуют? Обо всех, кто не умеет подворовывать, там говорят: человек не умеет жить. Наш разговор был никому не интересен, и он заглох бы, если бы, оглянувшись, не заметил я, куда поглядывал Доктор: за моей спиной стоял толстый мальчишка Иоська, тот самый, что возил с собой баночку... Тут черт дернул меня за язык:
-- Погоди, -- перебил я Доктора. -- Если тебя, врача, советская власть так унизила и ты был вынужден собирать на проходной по двадцать копеек с рабочих, то почему же, попав в страну, где живут не "скоты", а люди, ты ее проклинаешь?
-- Атомную бомбу им на голову! -- закричал Доктор и бросил быстрый взгляд на мальчишку. Дался нам обоим этот мальчишка...
-- Бомбу? -- переспросил я. -- За то, что твоим старикам дали пенсии? За то, что твоя семья и твои родители живут в бесплатных, по сути, квартирах? За это?
Неосторожные слова мои упали, как спичка -- в сено. Что поднялось!
-- Поц! Поц! -- в одну душу орал весь кружок, а Доктор схватился за голову и стонал:
-- Бож-же! Как-о-ой поц!
-- Нам дают то, что нам положено!
-- Положено!
Крича чуть ли не громче всех, я пытался делать вид, будто абсолютно спокоен.
-- Я тоже так считаю: если в доме гость, его надо накормить, приютить. Но если вместо "спасибо" гость скажет, что это ему "положено", что мой дом "вонючий"...
-- Он "идейный"! -- глумился Доктор. -- Беги! Беги скорей, сообщи куда следует!..
-- Ах, вот как? -- обрадовался я. -- Ты, стало быть, советуешь донести на тебя? Прекрасная мысль. Но если я пойду в Эф-Би-Ай37 и скажу, что ты ведешь антиамериканскую пропаганду, объясни, что из этого выйдет? Что они могут тебе сделать? Они могут у тебя отнять талоны на бесплатные продукты? Выселить тебя из дешевой квартиры?
Лицо Доктора осенила догадка:
-- Они могут поцеловать меня в "же"!
-- Правильно, -- сказал я. -- В этой стране даже для таких, как ты, существует свобода слова. Даже твои права охраняет Конституция...
Почему непристойная, режущая слух выспренность звучала в моих интонациях? Разве я говорил не то, что думал?..
-- Минуточку! -- Разочарованный рубщик с Привоза приподнялся на своем ложе: -- Товарищ Бублик, убедительно прошу вас ответить на тахой вопрос: -Почему корова делает б л и н ы , а коза -- орешки?..
Длинный Марик молол какую-то чепуху, но его внимательно слушали... Словно воочию Марик увидел слева от себя, на асфальте -- коровий "блин", справа -- козьи "орешки" и застыл перед необъяснимостью загадки. Таксисты нервно хихикали, их щекотал восторг...
Я вынужден был что-то сказать и, саркастически ухмыльнувшись, буркнул: "Отцепись, не знаю", но именно такого ответа Длинный Марик и добивался. Он широко развел руки, подчеркивая всю мою несостоятельность.
-- Так если ты даже в говне не разбираешься, как же ты берешься рассуждать об Американской Конституции?..
Толстый мальчишка смеялся вместе со всеми, бессильная злоба душила меня. Но я знал: споря против всех, выиграть невозможно и снова набросился на Доктора.
-- Сколько раз ты завалил экзамен?
-- Допустим, четыре...
-- Почему же ты не можешь его сдать?
-- А кто вообще может сдать их экзамен? Это же мафия.
-- Какая "мафия"?
-- Медицинская. Разве эта сволота подпустит кого-то к своей кормушке?
-- Но я знаю минимум трех врачей, которые сдали с первого захода.