-- Ты хоть знаешь, сколько уже времени мы с тобой болтаем? Тебе не нужно работать?
-- Нет! -- он самодовольно хмыкнул и вынул из бокового кармана куртки пачку стодолларовых бумажек. -- Я набит деньгами! Теперь я буду ездить в такси только на заднем сиденье:
на меня будут работать другие. Идем, посмотришь мою машину
-- на спидометре сорок миль!
Новенький кэб со свежей черной надписью на дверце TIRANA TAXI CORPORATION и вправду был великолепен. "Бывший таксист" огладил свою красавицу:
-- Я сдал бы ее тебе, но я уже обещал одному парню, албанцу. Купил он, оказывается, не один медальон, а два -- корпорацию целиком! И заплатил все до цента наличными. Два медальона и две машины должны были стоить тысяч под девяносто. Откуда у таксиста -- такая сумма?
-- Ты копил несколько лет?
-- Девяносто тысяч в желтом кэбе и за всю жизнь не накопишь. Я сделал их, -- он щелкнул пальцами: -- вот так!..
-- Каким образом?
-- Ты все равно не сможешь, даже если я скажу.
Неужто он нашел в своем кэбе чемодан или мешок с деньгами? -- вспомнил я предсказание цыганки из моего первого таксистского дня. Такие случаи бывают, я уже слышал и в газетах читал, например, о таксисте, вернувшем ювелиру портфель с образцами алмазов... Вероятно, и этот албанец тоже что-то нашел -- и не вернул. Массивные золотые часы на смуглой его руке показывали 9:15. Я мог опоздать на запись. Нужно было немедленно звонить: либо на радио -- извиняться, либо -- еще раз в гараж. Перебегая через дорогу, я заметил, что туфли мои уже не оставляют следов, подсохли.
-- Я 866. Я жду вашу техпомощь уже полтора часа...
-- Не вздумай бросить машину! -- рявкнул диспетчер. -- Иначе тебе придется искать другой гараж! Я повесил трубку.
-- Чего ты такой нервный? -- спросил албанец. В противовес его богатству я похвалился, что у меня есть другая работа и что я должен быть там к десяти... Албанец снова принялся учить меня:
-- Если ты работаешь один день в неделю и получаешь 190 долларов, тебе нечего делать в такси. Если тебе не хватает денег, то пойди на курсы бухгалтеров, программистов, научись чему-нибудь, но забудь про желтый кэб. Такси -- это только для тех, кто ничего не умеет и ни на что не годится. Это грязная тупая работа, она оглупляет: ты все время считаешь и считаешь чужие деньги; но ты держишь их в руках, и тебе кажется, что они -- твои. Водить кэб -- не профессия, а дурная привычка. Ты привыкаешь каждый день получать немножко свежих денег; это засасывает, как наркотики, и потом ты не уйдешь...
Несчастного, промокшего, -- уговорить меня было нетрудно, и албанец чувствовал это:
-- Брось ключи в багажник и больше никогда в жизни не прикасайся к этой гадости!
Я вспомнил, что мне- еще предстоит объясняться в гараже по поводу одиннадцати долларов...
-- А как они отбуксируют чекер в гараж?
-- Не твое дело!
-- А как быть с выручкой?
-- Никак!
-- Ты тысячу раз прав, -- сказал я.
Албанец все же не верил, что у меня хватит духу оставить машину на Парк-авеню, и пошел к чекеру следом за мной. Я швырнул в багажник ключи и захлопнул крышку...
-- Молодец! -- одобрил албанец. -- Поехали! Я тебя отвезу. Мы уселись в "форд", было без двадцати десять.
-- Куда прикажете, сэр? -- спросил, сияя, один кэбби другого. Я назвал адрес радиостанции и прикрикнул:
-- Эй, если хочешь получить на чай свой квотер, пошевеливайся. Я спешу!
-- Слушаюсь, сэр! Большое спасибо, сэр! Вы самый щедрый на свете сэр! И мы помчались... Я снова был счастлив: игра кончилась. Албанец тоже был на седьмом небе; мы оба распрощались с такси. Я -- через три месяца, он -через девять лет.
-- Никогда! -- сказал я. -- Не за тем я приехал в Америку, чтобы гонять желтый кэб.
-- Никогда! -- повторил албанец, как клятву. И если бы кто-нибудь сказал нам в ту минуту, что вскоре, еще до того, как выпадет первый снег, мы снова встретимся -- ночью, на смрадной стоянке в "Кеннеди", мы оба от всей души рассмеялись бы!..
Глава шестая. "ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ"...
1.
Высокий седой человек ждал меня у входа в студию, поглядывая на часы, чтобы подчеркнуть, как он мной недоволен. Обычно я приходил за час до записи, и этот час мы работали. Сегодня же, изжеванный, взмыленный, я появился без двух минут десять и, поздоровавшись на ходу, прошмыгнул внутрь. Но едва звуконепроницаемая дверь затворилась за мной, как все отлетело: и туман на шоссе, и растерзанный труп собаки, и струя -- в лицо, и неизвестным способом разбогатевший албанец...
Холодок волнения пробежал по коже, вспыхнула красная лампочка, пошла звуковая заставка:
-- ГОВОРИТ "РАДИО СВОБОДА". Вступают мои девять с половиной минут.
-- СЕЙЧАС ВЫ УСЛЫШИТЕ ЕЖЕНЕДЕЛЬНОЕ ОБОЗРЕНИЕ "ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ".
Девять с половиной минут -- истины!.. 2.
"В НАРОДЕ ГОВОРЯТ: ХЛЕБ ВСЕМУ ГОЛОВА. ХЛЕБ -- ПРЕКРАСНОЕ И ДРАГОЦЕННОЕ ТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА И ПРИРОДЫ. ХЛЕБОМ МЫ ИЗМЕРЯЕМ БОГАТСТВО СТРАНЫ!".
Хотя эти слова принадлежат одному из советских вождей, бессменному в последнюю четверть века члену Политбюро41, под ними охотно подпишется любой западный советолог: и либерального направления, и антикоммунист. Да, это в высшей степени глубокая и точная формулировка: богатство России измеряется хлебом. Такова уж национально-экономическая особенность этой великой державы.
А вот высказывание одного из лучших советских журналистов42, доклады которого заслушивала, случалось, и Академия Наук:
"ПРИРОДА ДАРОВАЛА НАМ БОГАТУЮ ЗЕМЛЮ. НИГДЕ В МИРЕ НЕТ ТАКИХ ТУЧНЫХ, МОЩНЫХ И ОГРОМНЫХ ПО ПЛОЩАДИ ЧЕРНОЗЕМОВ, КАК У НАС. НИГДЕ В МИРЕ НЕТ ПШЕНИЧНОГО МОРЯ, РАЗЛИВШЕГОСЯ НА 70 МИЛЛИОНОВ ГЕКТАРОВ".
В музеях Киева, в знаменитой Печорской Лавре, выставлены под стеклом тяжелые золотые блюда, чаши, кубки, поставцы... "Несметные сокровища эти, -объясняют экскурсоводы, -- были добыты предками руссинов не в войнах, не грабежом... Этим золотом Древние Афины и Древний Рим платили за хлеб, выращенный в степях Тавриды, Приазовья, Нижнего Днепра .."
И это для русского ума непостижимо: почему же теперь в эти степи хлеб везут -- из Америки?!.. Какие же воистину нечеловеческие нужно было приложить усилия, чтобы сломать тысячелетиями сложившиеся здесь традиции хлебопашества и оставить без хлеба самую щедрую житницу Планеты -- Россию?..