— Как только ты приедешь.
— Я привезу вина.
— Отлично.
После разговора с Ловкачом я сразу позвонил в Фонд Валло и спросил Уэрда Мурфина. Джингер, его секретарша, сказала, что Мурфина еще нет и она не знает, когда он появится.
В записной книжке я нашел домашний телефон Мурфина и позвонил туда. После третьего звонка трубку взяла Марджери. Ей очень хотелось поговорить об убийстве Микса, о котором она только что узнала. На этот счет у нее были интересные теории, главными действующими лицами которых выступали террористы. Когда мы детально их обсудили, я спросил, дома ли Мурфин.
— Его нет, — ответила Марджери.
— Ты не знаешь, где он?
— Ночью он приехал из Балтимора. Около двух часов. Мы легли не раньше трех, а утром он убежал после телефонного звонка.
— Какого звонка?
— Кто ему звонил, я не знаю. Телефон разбудил нас в семь утра, а в четверть восьмого он уже вылетел из дома. Даже не побрившись, хотя я и сказала ему, что надо побриться, потому что мы идем на похороны Микса.
— Когда похороны?
— Разве ты не идешь?
— Нет. Я еще не пришел в себя.
— Ерунда.
— Когда похороны, Марджери?
— В два часа.
— Если Уэрд придет, попроси его позвонить мне.
— Ты должен прийти на похороны Микса.
— Я подумаю об этом, — пообещал я и попрощался.
Я нашел Рут в ее студии — комнате с большим окном, выходящим на север. На этот раз моделью служил Честный Туан. Мои племянник и племянница как зачарованные следили за рукой Рут. Я подошел поближе, чтобы посмотреть, что она рисует. Судя по всему, бобры, живущие на ручье, собирались на день рожденья к Честному Туану. Рут как раз одевала бобров.
Она опустила кисточку в банку с водой и посмотрела на меня. Она уже успела испачкать нос синей краской.
— Ловкач приедет на ленч.
— Очень хорошо. Надеюсь, он любит арахисовое масло и студень.
— Он привезет вино.
— Под студень и арахисовое масло хорошо красное вино.
— Ты, как всегда, права.
— Раз это Ловкач, я могу приготовить омлет.
— Мне нравятся твои бобры, — сказал я.
Она окинула акварель критическим взглядом.
— Не слишком ли они манерны? — заметила она, а потом повернулась к Нельсону и Элизабет. — Почему вы не скажете дяде Харви, что́ мы тут решили. En Francais.
— Говори ты, — Нельсон подтолкнул сестру.
Элизабет мило улыбнулась.
— Мы будем хорошо себя вести и не беспокоить маму весь день, — сказала она на беглом французском. — А раз мы будем хорошо себя вести, наш дорогой дядя разрешит нам покачаться на качелях, а потом отведет нас в гости к бобрам.
— С удовольствием, — кивнул я.
— По-моему, отдых Одри не повредит, — сказала Рут.
— Вероятно, нет.
— Что ты собираешься делать?
— Пойду на веранду, сяду в шезлонг, задеру ноги и буду смотреть, как растут рождественские сосенки.
— Когда я все нарисую, я, пожалуй, приду и составлю тебе компанию.
Я сидел в шезлонге и смотрел на сосенки, перебирая в памяти события последних дней, от разговора с Мурфином и Квейном на этой самой веранде до выпуска новостей, сообщившего о смерти Арча Микса. К приезду Ловкача в половине двенадцатого я уже пришел к выводу, что заговор наверняка существовал, и почти догадался, кто является его вдохновителем.
Ловкач поднялся по ступенькам на веранду. Чувствовалось, что ему жарко и он чем-то взволнован. Он огляделся, словно кого-то искал.
— Где Одри? — спросил он.
— Еще не вернулась.
— А Рут и дети здесь?
— Там, — показал я. Они как раз кормили уток.
— Я думаю, что за мной следили, — сказал Ловкач.
— Когда?
— От самого Вашингтона.
— Всю дорогу?
— Я в этом не уверен, но мне так кажется.
— Пойдем посмотрим.
Ловкач ослабил узел галстука, но пиджак не снял. Ослабленный узел означал крайнюю степень озабоченности. Он последовал за мной вниз по ступенькам и вокруг дома. В четверти мили, там, где проселочная дорога показывалась из лесу, на обочине стояла машина. Мужчина на ее крыше поднял руки. В одной он держал что-то блестящее.
— Похоже, дорогой мальчик, что он перерезает твой телефонный провод.
— Ты совершенно прав.
Мы быстро обошли дом. Я позвал Рут. Она уловила нотку тревоги в моем голосе, потому что схватила детей на руки и чуть ли не бегом направилась к нам.
— Что случилось? — спросила она.
— Еще не знаю, но хочу, чтобы ты с детьми ушла к Пейзику. Обойдите пруд и идите лесом. Если у Пейзика работает телефон, позвони шерифу. Если нет, поезжай в город, найди его и скажи, чтобы он немедленно приезжал сюда.