— Здесь вдохновительница восстания — наш штаб — баронесса Глинская. Она всего неделю как из Петрограда. А вот и сама…
В комнату, шурша шелками, входит изящная, надушенная баронесса.
— Здравствуйте, господа!
Присутствующие в комнате вскакивают со своих мест и, торопясь, один за другим прикладываются к выхоленной руке баронессы.
— Господа, — говорит баронесса, опустившись в кресло. — Мы можем открыть наше совещание. Полковник Эллерц Усов — ваше сообщение.
— Оно очень краткое, — отвечает полковник, — чехи на днях восстанут. Тайным советом Японии гарантирована поддержка… Я хотел бы…
Полковник делает паузу и прислушивается.
— Какой-то шум на лестнице, — шопотом замечает один из офицеров.
Моментально все настораживаются. Баронесса Глинская бледнеет и выхватывает из-за корсажа браунинг.
— Господа, мы окружены!
Все хватаются за револьверы. Слышны гулкие удары в дверь. Офицеры громоздят к ней шкафы, столы и стулья.
— Сдавайтесь! — кто-то кричит сквозь импровизированную баррикаду.
Офицеры отвечают залпом.
Вдруг что-то блестящее мелькает над загромождениями и…
В соседней комнате баронесса Глинская лихорадочно связывает концы сорванных портьер, выбрасывает один конец их через открытое окно, другой конец привязывает к оконной раме. Еще момент — и баронесса вскакивает на подоконник, цепко ухватившись за спускающуюся вдоль стены портьеру…
…и гулко об пол ударяется граната. Затем оглушительный взрыв, и в воздух взлетают окровавленные куски человеческого мяса…
На баронессу валятся осколки стекла… Баронесса выпускает из рук портьеру и падает вниз…
2. Оперативный штаб в тюрьме
В камере № 59 баронесса Глинская. Она уже второй день, как в тюрьме, попавшая прямо с побега в руки ЧК.
Баронесса не унывает. Она уже успела познакомиться со своими тюремщиками. Она уже связана с волей и свободно переговаривается с соседними камерами.
Удивительная красота баронессы оказывает ей не малое содействие во всех ее замыслах.
— Глинская, выходите!
— Куда?
— На допрос, — отрывисто бросает конвоир.
По узким коридорам он проводит ее в неуютную накуренную комнату следователя.
Следователь — маленький белобрысый старичок, поправляя золотое пенсне, вскидывает глаза.
— Вы Глинская?
— Я!
— Очень приятно, — нечаянно вырывается у следователя. Как ни старается он, но не может скрыть своего очарования красотой баронессы.
— Разрешите сесть, — говорит баронесса, видя его смущение.
— О, пожалуйста!
Баронесса садится сбоку следователя. Два дня тюрьмы не могли развеять волнующий запах духов баронессы, а ее пышная грудь, — как раз в том направлении, в котором сейчас смотрит следователь.
Кокетливо улыбаясь, баронесса трогает какую-то вещичку на столе, приковывая этим взгляд следователя к своим тонким выхоленным пальцам, изящно отманикюренным ногтям. Конечно, следователь не замечает, как другая рука баронессы опускает в наружный карман его пиджака какой-то конверт.
— Не пора ли приступить к допросу, — говорит баронесса, — хотя я сегодня так устала, что если б можно было отложить допрос, я бы…
— О, не беспокойтесь! Я ведь могу навестить вас и в камере. Я сам зайду. Да-да!
И неуклюже ковыляя на старческих дряхлых ногах, следователь провожает баронессу до двери.
— Не забудьте прийти в этом пиджаке. Вы мне в нем очень нравитесь.
И очаровательно улыбаясь, баронесса удаляется.
3. Смерть или симуляция
— Скорее в камеру 59! Врача. О, это ужасно! А где начальник тюрьмы? Нужно составить акт.
Белобрысый старичок суетится не в меру. Похоже, что в тюрьме открыли склад динамита, или удрали все заключенные.
Ни то, ни другое не случилось. Просто часовой заглянул в глазок камеры 59 и увидел спящую Глинскую.
Можно спать неподвижно час-два, но нельзя спать в течение всего дня. Неподвижность Глинской показалась надзирателю подозрительной. Не разбудив баронессу окликами, он побежал к начальнику.
— Неужели она отравилась?
Следователь, врач, начальник тюрьмы и два надзирателя отправляются в камеру. Врач прикладывает трубку к груди баронессы, щупает пульс…
— Она мертва! — после быстрого осмотра лаконично заявляет врач.
— Вот так-так, — говорит начальник тюрьмы. — Это здорово! Ну, давайте составлять акт, да поскорее уберем эту дрянь…
Сердито сплевывая сквозь зубы, он вытаскивает из портфеля лист бумаги и размашисто пишет акт. Под ним подписывается начальник тюрьмы, следователь, врач и двое надзирателей.
— Труп прикажете убрать? — спрашивает надзиратель.
— Да, суньте в мешок и заройте у стены.
— Постойте, — вмешивается следователь. — Не будет ли это слишком поспешно. Баронесса — видный белогвардейский организатор, и ее внезапная смерть в тюрьме может вызвать разные толки.
— Что же вы хотите предложить? — недоумевает начальник.
— Завтра сюда приезжает комиссар Центро-Сибири. Было бы удобнее, если бы он лично убедился в смерти Глинской.
— Да, это лучше, — соглашается начальник. — Отнесите труп пока в сарай.
4. Труп в мешке
— Алло! Да, это я, Берзин — председатель Губчека. Что, умерла Глинская? Ну туда ее… Почему же в сарае? Какого комиссара? Ладно. Я сейчас приеду.
— Товарищ шофер, машину. В тюрьму.
В сопровождении начальника тюрьмы и надзирателя Берзин отправляется в сарай. Мешок с трупом баронессы небрежно брошен на дрова. Мешок такой длинный, неуклюжий, что даже совсем близко похож на тоще набитый соломенный тюфяк.
— Снимите мешок, — приказывает Берзин, подходя к трупу; надзиратели поспешно стягивают мешок.
У присутствующих вырывается невольный крик. Даже Берзин в изумлении отступает назад.
— Это… Это, по-вашему, баронесса?
Иллюзия на этот раз не обманула. В мешке оказался самый обыкновенный соломенный тюфяк.
— Товарищ Гаврилов, — обращается Берзин к начальнику. — Я обязан вас арестовать. Но не скажете ли вы, как это могло случиться?
— Товарищ Берзин, — у Гаврилова заплетается язык. — Я право… Врач констатировал… Следователь…
— Позовите сюда их обоих, — приказывает Берзин надзирателю.
Надзиратель бежит к телефону. Но из квартиры следователя сообщают ужасную новость: следователь убит ночью в своей комнате и только что обнаружили его труп…
— А где врач?
— Врач не возвращался домой со вчерашнего вечера, а где — неизвестно.
— Ага! Так…
Берзин что-то соображает. Потом коротко отдает приказание:
— Отведите начальника тюрьмы в Губчека. Усильте охрану тюрьмы. А сейчас — скорее мне машину…
5. Бегство
Полуночный час. Тихо в сарае. Только где-то крысы скребутся в углу. Бледный лунный луч одиноко проникает сквозь щель в крыше.
Но, чу… В самом ли деле так явственно скребутся крысы. Пожалуй эти звуки более похожи на звук распиливаемой доски…
Да, да, да… В углу сарая за дровами копошатся двое, мужчина и женщина.
— Ну, как? — спрашивает женский голос.
— Поддается… сейчас. Доски это пустяки…
— А веревки с вами?
— Есть все. Надеюсь, справитесь сама.
— О! Я не ваш следователь. Кстати, крепко ли вы его?..
— Будьте покойны! Окончательно… Главное — как там будет за стеной.
— Об этом не беспокойтесь. Письмо, которое я положила в карман следователя, было по пути уже перехвачено нашими. Воображаю, как удивился старичок нападению бандитов.
— Да, он рассказывал… Ну, довольно. Доски все. А теперь будьте осторожны. Нам лучше пробраться вдоль стены к угловому выступу тюремной ограды.