— Да, но двери заперты, и, чтобы выбраться, нам нужно пройти их комнату.
— Я знаю тут ход вверх. Это вход через кладбищенский колодец. Мы за ночь пророем боковую стену в коридор и уйдем до их прихода. Нам нужно спешить, ибо эти негодяи замышляют большое дело против О-Ой и самого императора.
— Великолепно! Но у нас ведь нет лопат! Голыми руками…
— Для дедукции нет ничего невозможного.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, — улыбаясь, отвечает Мак-Ван-Смит, — что, отправляясь на кладбище, не мешает быть немного могильщиком.
И Мак-Ван-Смит вытаскивает из кармана небольшую складную лопату.
4. Человек на рельсах
Золото огней паровоза в черный мешок ночи.
…Угу-гу-гу-у… у-у… — рвется, прыгает черный зверь, мечет искры по снежным полям.
Метлой дыма звездам в глаза:…угу-гу-гу-у…у.
В ленте вагонов — вагон № 2538. Вагон второго класса. Вагон начальника санитарного поезда № 22 — доктора Светлова.
В маленьком купе очень уютно, особенно когда поезд не стоит на разъездах, а несется во всю мочь.
— Утром будем в Имане, — говорит Светлов своей жене. — Если только нас пропустят.
— А там что? — спрашивает его жена, веселая блондинка в одежде сестры милосердия.
— Там… — неопределенно тянет Светлов. — Там партизаны.
Тук тук-тук. Кто-то стучит в дверь купе. Только теперь Светлов замечает, что поезд остановился и вокруг вагонов какая-то суета.
— Что случилось?
В дверях помощник Светлова, ординатор Струг.
— Николай Николаич! На рельсах человек. Машинист еле затормозил.
— Человек? Любопытно! Живой?
— Не совсем, но еще дышит.
— Паровоз налетел на него?
— Нет. Но он был уже без сознания, когда его подняли. У него рана на голове.
— Крестьянин? Военный?
— Нельзя сказать, но одет хорошо. В штатском.
— Где он?
— Его переносят в перевязочную.
— Хорошо. Дайте распоряжение двинуться дальше. Я сейчас приду в перевязочную.
— Боюсь, что он уже не придет в себя, — качает головой Светлов, осмотрев незнакомца.
— Интересно, кто он такой? — произносит его помощник. — Я думаю, мы имеем некоторое право полюбопытствовать, что у него в карманах.
— Пожалуй, — соглашается Светлов. — Осмотрите карманы.
Но карманы незнакомца оказываются пустыми. Зато из-за подкладки его пиджака помощник Светлова вытаскивает несколько сложенных бумажек.
— Разворачивайте, что там?
1.
ПРИМОРСКИЙ
Революционный Комитет
2 февраля 1920 г, № 294.
УДОСТОВЕРЕНИЕ.
Предъявитель сего т. Евдокимов, командируется Военсоветом Владивостокского Ревкома в г. Хабаровск для установления связи с местными организациями.
Председатель Ревкома Штерн.
За секретаря Сибирский.
Печать.
2.
ШТАБ
Японского Командования
15 января 1920 г. № 182.
УДОСТОВЕРЕНИЕ.
Предъявитель сего Николай Николаевич ПАНОВ является сотрудником Штаба Японского Командования и пользуется правом неприкосновенности на основании договора, заключенного с Приморским правительством.
Начальник Штаба — полковник Таро.
Управделами…
Печать.
3.
ПАСПОРТ РУССКОГО ПОДДАННОГО НА ИМЯ ДВОРЯНИНА ПЕТРА ПАВЛОВИЧА ПОЛИКАШИНА.
4.
ДАМСКИЕ ВЕЩИ И ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ТУАЛЕТА.
Токио. Улица Цветов, дом 32.
5. Сыщик попался
Штаб на станции «Иман».
Снегуровский читает: «Нет совершенно медицинского персонала. Среди врачей саботаж по отношению к красным. Присылайте хоть кого-нибудь… Штаб фронта, комполка Ярошенко».
— Что мне делать? — вслух думает Снегуровский.
— Право, не представляю. Во Владивостоке никого, кто поехал бы… — говорит его начальник штаба Хохлов.
— Товарищ командующий! — спрашивает вошедший в комнату ординарец. — Вы сейчас пойдете осматривать составы или потом?
— Ах, да! — вспоминает что-то Снегуровский. — Ведь у нас же имеется санитарный поезд № 22. Доктор Светлов — вот кого нужно послать.
— Но ведь он здесь налаживает лазарет…
— Вот и хорошо… Значит, свой парень — ужился с партизанами… — И Снегуровский к ординарцу: — Товарищ, позовите ко мне начальника санитарного поезда.
Через некоторое время в сопровождении ординарца появляется доктор Светлов.