На него обрушилась нестерпимая жара. В ослепительном полуденном свете он увидел Мартина. Новый его господин был великолепен. В новеньких ножнах на поясе болтался огромный кинжал, судя по всему, очень тяжелый. С шеи Мартина свисал компас. Север и юг были обозначены древними шахбинскими письменами, читать которые не умел никто, даже местные долгожители. Исангард знал единственное уцелевшее в памяти людей слово этого языка. «Уаннек» — это означало «Я». С него начиналась любая древняя надпись в этих краях. А если учесть, что в древности «севером» считали здесь то, что на родине Мартина называется «северо-западом», то компас не имел цены.
Исангард отметил также лихое подобие чалмы, под которым Мартин обильно потел с непривычки.
Сейчас Мартин-Перес крутил в руках коробочки с мазями, невероятно вонючими, но способными залечивать любые порезы и ушибы, а также изгонять из ран хвори и заразы. Мартин был полон энергии.
Исангард понимал, что Афза предлагает Мартину очень хорошее средство. Сам Исангард испытал на себе его действие, когда мельник спешно лечил строптивца, чтобы затем продать первому же простаку. Поэтому когда Мартин, сморщив нос, отодвинул от себя стеклянную коробочку с круглой крышкой, Исангард негромко сказал ему:
— Хорошая вещь.
Мартин только сейчас заметил его и прищурился.
— А, ты здесь. Тем лучше. — И повелительным жестом указал на довольно внушительный мешок. — Подними.
В мешке звякнуло железо. Мешок оказался не слишком тяжелым — Исангард рассчитывал на худшее. В спину сквозь холст что-то впивалось, и Исангард преспокойно вытряхнул содержимое мешка на землю. Он увидел два шерстяных одеяла, лопату, кувалду, топор, два зубила, большой кожаный мех для воды и куски вяленой рыбы, увязанные черной просмоленной бечевкой. Несколько секунд Исангард разглядывал все это, потом неторопливо снял кувалду с рукояти и принялся заново укладывать вещи.
— А кузнец неплохо заработал сегодня, — произнес он в пустоту.
— Что ты там бормочешь? — поинтересовался Мартин.
— Парень прав, — вмешалась Афза. — Зачем тебе кувалда, зачем зубила?
— Заткнись, ведьма, — огрызнулся Мартин. — Это все очень нужные вещи.
Афза оскорбленно пожала плечами.
— Купи мазь, — посоветовал Исангард.
— Я не стану выкладывать деньги за всякую дрянь, — ответил Мартин. — Лучше помалкивай.
Исангард затянул шнур и снова попробовал мешок. Мартин наблюдал за ним неодобрительно.
— Ты готов? — спросил он.
— К чему?
— Мы уходим, — заявил Мартин. — Мне надоела Аш-Шахба.
— А мне нет, — сказал Исангард.
— Тебя не спрашивают, — заметил Мартин. — Я купил тебя не для того, чтобы ты высказывал свое мнение.
— Кроме тебя, у меня есть еще госпожа.
Мартин рассмеялся.
— Госпожа купит себе плюшевого медвежонка. А ты нужен мне, и я тебя забираю.
Исангард знал все, что последует за этим диалогом. Знал так ясно, словно опять возвращался в свое прошлое. Отвернувшись, он пожал плечами и взялся за ручку двери.
— Куда? — резко окликнул его Мартин.
— Не хочу, чтобы меня объявили беглым, — ответил Исангард.
Вместо ответа Мартин прижал его к стене и несколько раз ударил по лицу. Из носа потекла кровь. Тогда Исангард сказал:
— Пусти.
Но Мартин не отпустил его. Смеющимися темными глазами смотрел он в окровавленное лицо Исангарда. Сейчас Мартин с легкостью мог убить его, и оба знали об этом.
Отерев о плечо кровь с подбородка, Исангард повторил на своем родном языке:
— Отпусти, паскуда.
Мартин вдруг понял, что Исангард не испытывает никакого страха. И убрал руки. Исангард вытер лицо ладонью.
— Афза, — обратился он к женщине, — ты запомни, хорошо? Когда меня потащат вешать за побег, ты скажешь им?
— Да, — серьезно ответила Афза.
— Хватит молоть языком, — вмешался Мартин. — Бери мешок.
Исангард снова поднял мешок.
— Купил бы какого-нибудь осла, что ли, — проворчал он.
— Не напрашивайся на доброе слово, — ответил Мартин. — Мешок понесешь ты. У меня нет денег на вьючных животных.
Исангард пробормотал себе под нос проклятие и вдруг почувствовал, что Афза что-то вкладывает ему в руку. Он обернулся. Женщина кивнула ему, слегка опустив тяжелые веки.
— Тебе это понадобится, — вполголоса сказала она. — И совет: бери все, что будут давать. Не торгуйся.
— Что мне будут давать? — Исангард растерялся.
— Бери не торгуясь, — повторила Афза. — Прощай.
Исангард пошел вверх по улице. В руке у него осталась круглая коробочка с вонючей мазью. Люди редко бывали добры к Исангарду и может быть поэтому он очень долго их помнил. Он еще раз обернулся, но Афза уже была занята другим: она раскладывала гадальные карты, которые сама рисовала тонким пером и теперь, видимо, рассчитывала выгодно продать.
Мартин-Перес был аланом, как и его раб, но упрямство Исангарда изумляло даже его. Плетясь следом за маленькой тощей фигурой с навьюченным на спину мешком, Мартин скрежетал бы зубами, если бы не берег силы для каждого нового шага.
На третий день Исангард выбросил из мешка оба зубила, кувалду и рукоять топора, и Мартин не сказал ему ни слова. Исангард скользнул глазами по тяжелому компасу, висящему на шее у Мартина, но промолчал, беззвучно ухмыльнувшись. Мартин в бессильной злобе дал себе клятву отомстить за эту наглость.
Припасы подходили к концу. Мартин плохо рассчитал их расход, когда делал закупки в Аш-Шахба. Он понимал, что пускаться в такой путь вдвоем, не обзаведясь даже вьючными животными, не зная расположения колодцев, было безумием. Но до Белых Гор всего четырнадцать дней пути, так ему сказали. Мартин никак не ожидал, что будет так тяжело.
На восьмой день они увидели вдали несколько больших черных шатров. Исангард заметил их первым и остановился. Мартин налетел на него, выругался и собрался было ткнуть в шею, но тоже замер, разглядывая издалека чужой лагерь.
— Видишь? — спросил он Исангарда.
Исангард обернулся. За эти дни он так исхудал, что стал напоминать черного духа голодной смерти.
— Надеюсь, они нас еще не заметили.
— Вот еще глупости, — сердито сказал Мартин. — Это, наверное, кочевники.
Исангард скривил губы.
— Я воевал с ними.
— Только без ветеранских мемуаров, — предупредил Мартин.
— Твое дело, — сказал Исангард.
Мартин немного подумал, облизывая сухие губы. Исангард смотрел на него устало и равнодушно, не снимая мешка с плеч и всем своим видом показывая, что ждет, когда господин перестанет блажить и они снова двинутся в путь. Исангард, похоже, хотел обойти лагерь стороной и упустить исключительную возможность запастись водой и черствыми лепешками.
Мартин выпрямил спину.
— По-твоему, встречаться с ними опасно?
— Да.
— Вот оно что, — протянул Мартин и криво улыбнулся. — В таком случае, я останусь здесь, а к шатрам пойдешь ты.
— Ты мог бы зарезать меня прямо сейчас, — предложил Исангард. — Зачем все так усложнять?
— Ты пойдешь к ним, — повысив голос, повторил Мартин, — и купишь у них что-нибудь.
Исангард сбросил с плеч мешок и взял из рук Мартина деньги — шесть серебряных монет.
— Пустыня — единственное место, где я могу доверить тебе деньги, — сказал Мартин. — Здесь ты с ними не убежишь.
Исангард не ответил. Спрятав монеты в лохмотья, он неторопливо зашагал к шатрам.
Его заметили. От шатров к нему помчался всадник. Исангард остановился, приглядываясь, не блеснет ли на солнце сталь. Но всадник, судя по всему, не собирался его убивать. Еще нет.