Выбрать главу

— Слышал, — ответил чех, протягивая через стол руку. — Очень приятно. Что угодно.

— Дело, видите ли, в следующем, — начал я. — Мой штаб получил сведения о том, что сегодня с поездом № 58-бис в офицерском вагоне едет Колчак. Я пришел к вам…

— А откуда у вас эти сведения? — перебил меня полковник.

— Это военная тайна, ответил я. — Достаточно того, что мы знаем об этом и требуем от вас его выдачи.

— Этого я не могу, — проговорил полковник.

— Почему?

— Потому что Калчака еще нет здесь и вам сказали неправду.

— Нет, правду, — вмешался в разговор Добрый-День. — У вас об этом есть телеграмма и, кроме того, вам сообщили об этом по диспетчеру.

— Ах, так, — криво усмехнулся полковник. — Что же… — и, помолчав с полминуты, вдруг резко сказал: — Выдать Колчака я не могу!

— Но почему? — опять задал я вопрос.

— Потому что он находится в распоряжении Высшего Союзного Командования.

— Тогда мы возьмем его силой, — посмотрев на полковника, проговорил я и, совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю, повернулся к двери, где стоял Соседко:

— Товарищ Соседко! Отдайте приказ, чтобы все наши части продвинулись к линии и пусть ждут моих распоряжений.

— Слушаю, товарищ командир, — не моргнув глазом ответил Соседко и вышел из вагона.

Добрый-День и Уразметов переглянулись между собой, но ничего не сказали.

— Как угодно, — ответил полковник по уходе Соседко и, подойдя к стоявшему на столе фоническому телефону, вызвал кого-то и стал говорить по-чешски.

— Уж не арестовать ли нас хочет, — подумал я и, посмотрев на своих спутников, убедился по их тревожным взглядам, что они думают о том же.

Полковник, окончив телефонный разговор, повернулся к нам и спросил:

— Для чего вам Колчак?

— Как для чего? — удивился я. — Отправить его в Москву, а пока…

— Отдать не могу, — опять перебил меня полковник. — Он следует в распоряжение Союзного Командования. А, если вы хотите драться, я готов.

И, положив руки на стол, он пристально посмотрел на меня.

В это время по первому пути, пыхтя и отдуваясь, прошел поезд.

— Это пятьдесят восьмой? — не отрывая глаз от пристального взгляда полковника, спросил я, кивая в сторону проходившего мимо окон поезда.

— Да, — кивком головы подтвердил полковник.

— Тогда я требую, — обратился я снова к нему, — чтобы вы разрешили мне занять на несколько минут провода для переговоров с Союзным Командованием.

— Сейчас, — ответил полковник и, поговорив с кем-то по телефону по-чешски, кивнул головой.

— Хорошо.

А затем, написав несколько слов на клочке бумаги и передавая его мне, сказал:

— Идите, говорите.

Я взял записку и, не попрощавшись, вышел вместе с моими спутниками.

Когда, по приходе на станцию, я пред'явил ее дежурившему по станции чеху, меня сразу же провели на телеграф.

Задержавшись у двери, я подозвал к себе Уразметова и попросил его передать Угроватову, чтобы тот не спускал глаз с вагона, в котором, по моему мнению, должен был быть Колчак.

В помещении телеграфа было пусто. Дежурный телеграфист при нашем появлении встал и удивленно посмотрел на меня.

— Вот, — указал рукой на меня чех. — он должен говорить на телеграф. Полковник разрешает.

Телеграфист, ни слова не говоря, подошел к аппарату.

Я, достав из полевой сумки карандаш и бумагу, быстро написал следующую телеграму[11]:

«Всем, всем, всем. Всем начальникам партизанских отрядов и рабочих дружин по линии Зима — Иркутск.

Сегодня 13 января в Зиму с поездом номер 58-бис в чешском офицерском вагоне прибыл Колчак тчк Принимаю меры его задержанию и аресту тчк Случае неудачи примите все меры к задержке тчк Подтягивайте силы к линии тчк

Командующий Зиминским фронтом красных войск Новокшонов» и, передавая ее телеграфисту, сказал:

— Сообщите по всей линии.

Стоящий невдалеке от меня чех, подойдя к телеграфисту, взял у него переданный мною клочек бумаги, внимательно посмотрел его и стал звонить по телефону.

— Наверное к полковнику, — подумал я, наблюдая за чехом, который на чешском языке передавал содержание телеграммы.

Разговор по телефону продолжался минуту, две. Затем чех, передавая телеграфисту обратно текст телеграммы, сказал:

— Можно.

В это время в комнату вошел Угроватов и, отозвав меня в сторону, шопотом сообщил, что вокруг вагона, за которым я поручил ему следить, чехи выставляют усиленную охрану.

вернуться

11

Телеграфные ленты остались невырванными.