Обвинитель. Защитники по назначению. Защитникам не по себе; исход суда всем известен. Желябов от защитника отказался.
Высший свет. Петербургская чиновная знать. Жандармы, военные, судейские. Тщетно посудимые вгядываются, не мелькнет ли лицо товарища, друга. Нет такое лицо здесь не мелькнет. Все тщательно профильтровано. Острое любопытство, удивление, злоба. Taк вот они какие нигилисты, социалисты, террористы, цареубийцы! В сущности-ничего необычайного. Держатся с достоинством, скромно, в высшей степени вежливо. Эта их вежливость почему-то не нравится больше всего. В ней есть что-то очень страшное. Во всяком случае, у этих нигилистов нет ни длинных волос, ни пледов, ни синих очков, ни брани, ни угроз, ни ужасающих повадок и манер.
О вероучении Христа Желябову многое можно возразить. Шестидесятник, базаровской - писаревской складки на вопрос председателя дал бы совсем другой ответ. Но Желябов - не шестидесятник; правда, он в личного бога не верит, но он верит в отвлеченную справедливость, в правду-истину, в долг перед народом, он социалист чувства, а социалисты чувства обычно не прочь по-своему признать права религии; в частности, они склонны отделять историческое христианство от сущности христова учения и толковать это учение в социально-утопическом смысле.
Следует опрос подсудимых, чтение обвинительного акта. В нем, между прочим, отмечается, что Гольденберг характеризует Желябова, как личность "в высшей степени развитую и гениальную".
Обвинение формулируется; в таких выражениях:
На основании вышеизложенного, тихвинский мещанин Николай Иванович Рысаков, 19-ти лет; крестьянин Таврической губернии, Феодосийского уезда, Петровской волости, села Николаевки Андрей Иванович Желябов, 30-ти лет; дворянка Софья Львовна Перовская, 27-ми лет; крестьянин Смоленской губернии, Сычевского уезда. Ивановской волости, деревни Гаврилкова Тимофей Михайлов, 21-го года, и мозырская, Минской губернии, мещанка Геся Мироновна Гельфман, 26-ти лет, обвиняются:
Во- первых, в том, что вступили в тайное сообщество, именующее себя русской социально-революционной партией, имеющее целью ниспровергнуть, посредством насильственного переворота, существующий в Империи государственный и общественный строй, причем преступная деятельность этого сообщества проявилась в ряде посягательств на жизнь Священной Особы Его Императорского Величества, убийстве и покушении на убийство должностных лиц и вооруженных сопротивлений властям.
Во- вторых, в том, что, принадлежа к означенному сообществу и действуя для достижения его целей, согласились между собою и с другими лицами лишить жизни Его Императорское Величество Государя Императора, во исполнение какового умысла: а) из подвальной лавки в доме гр. Менгдена № 56-8 по Малой Садовой, заведомо для названных обвиняемых, был проведен подкоп под означенную улицу с устроенным в нем аппаратом для взрыва динамита при проезде Государя Императора и б) 1 марта 1881 года при проезде Его Императорского Величества, ныне в Бозе почившего Государя Императора Александра Николаевича по набережной Екатерининского канала, Рысаков бросил метательный взрывчатый снаряд под императорскую карету, последствием чего был взрыв, после которого произошел другой такой же, произведенный с той же целью другим соучастником означенного сообщества и причинивший Государю Императору тяжкие поранения, повлекшие за собою кончину Его Императорского Величества, причем при составлении упомянутого злоумышления и приготовлениях к нему: Желябов, умыслив таковое, согласил на него Рысакова и управлял приготовительными к злодеянию действиями; Перовская, по задержании Желябова 27 февраля, руководила не только теми же действиями, но и самим совершением злодеяния; Тимофей Михайлов участвовал в означенных, совокупными силами совершенных приготовительных действиях и, вооруженный метательным снарядом, находился на месте совершения злодеяния для принятия в нем участия, а Гельфман заведовала, в качестве хозяйки, так называемыми "конспиративными" квартирами, в которых происходили совещания о злодеянии и производились приготовления к нему. Преступления эти предусмотрены ст. 241, 242, 243 и 249 Уложения о наказаниях, изд. 1866 года.
Кроме того: в-третьих, Андрей Желябов обвиняется в том, что, принадлежа к тому же названному преступному сообществу, 18 ноября 1879 года близ города Александровска, Екатеринославской губернии, вместе с другими лицами, с целью лишить жизни ныне в Бозе почившего Государя Императора, устроил под полотном железной дороги мину для взорвания динамитом поезда, в котором изволил находиться Его Императорское Величество, и при проходе означенного поезда сомкнул проведенные через мину проводники гальванического тока, причем, однако же, по обстоятельствам, не зависящим от Желябова, взрыва не последовало.
В- четвертых, Софья Перовская обвиняется в том, что, принадлежа к тому же преступному сообществу и с той же целью лишения жизни ныне в Бозе почившего Государя Императора, принимала вместе с другими лицами непосредственное участие в приготовлениях к взрыву полотна Московско-Курской железной дороги близ города Москвы, при прохождении императорского поезда, во время какового прохождения 19 ноября 1879 года наблюдала за приближением означенного поезда и подала лицу, имевшему произвести взрыв, сигнал, по которому взрыв действительно последовал, не причинив, однако же, по обстоятельствам, от обвиняемой не зависевшим, никакого вреда лицам, следовавшим в поезде. Преступления эти, по отношению к Желябову и Перовской, предусмотрены ст. 241 Уложения о наказаниях.
Наконец, в-пятых, Тимофей Михайлов обвиняется в том, что 8 марта 1881 года, при задержании его в квартире №5 дома №5 по Тележной улице, умышленно, с целью лишить жизни кого-либо из задержавших его лиц, сделал в них шесть выстрелов из револьвера, чем причинил опасную рану городовому Ефиму Денисову и контузию помощнику участкового пристава Слуцкому. Преступление это предусмотрено 2 отд. ст. 1459 Уложения о наказаниях, по продолж. 1876 года.
По вышеозначенным обвинениям, согласно высочайшим повелениям от 6 и 13 сего марта и на основании ст. 1032 и 1052 Устава уголовного судопроизводства 2 ч. XV т. Свода законов, изд. 1876 года, по продолж.1879 года, поименованные выше Николай Иванович Рысаков, Андрей Иванович Желябов, Софья Львовна Перовская, Тимофей Михайлович Михайлов и Геся Мироновна Гельфман предаются суду Особого присутствия Правительствующего Сената, с участием сословных представителей.
На вопрос о виновности Желябов отвечает: - Признаю себя членом партии "Народной Боли", и эта принадлежность является следствием моих убеждений. В организаторском же отношения я состою агентом Исполнительного комитета. Я долго был в народе, работал мирным путем, но вынужден был оставить эту деятельность по той причине, на которую упоминал подсудимый Кибальчич. Оставляя деревню, я понимал, что главный враг партии народовольцев-социалистов - власти.
Первоприсутствующий. Я должен предупредить вас, что я не могу допустить в ваших объяснениях таких выражений…
И Лорис- Мелмков, и Победоносцев, и министр юстиции Набоков старательно осведомляют Фукса о желаниях "его императорского величества". Царь желает кратчайшего разбирательства и чтобы подсудимые много не говорили. Желябову, наоборот, нужно изложить программу и тактику "Народной Воли", попытаться спасти от петли Михайлова и Гесю Гельфман. Он превосходно видит, что председатель готов придраться к любой мелочи, оборвать, лишить слова. Поэтому Желябов вежлив до изысканности; он уступчив по виду: "я это признаю… совершенно верно… я вполне согласен." Но при случае Андрей Иванович может стать и убийственно язвительным. И вот он уже выпускает тонкое жало.
- Я не признаю себя виновным, - говорит он - в принадлежности к тайному сообществу, состоящему из шести человек и нескольких других, т. к. сообщества здесь нет, здесь подбор совершенно случайный, проводившийся по мере ареста лиц и по некоторым другим обстоятельствам. Некоторые из этих лиц принимали самое деятельное участие и играли видную роль в революционных делах по различным отраслям, но они не составляют сообщества по данному предприятию. Михайлов этому делу человек совершенно посторонний…