Энн молчала, получив непрямой запрет на возражения.
– Гилфорда казнили на рассвете, – продолжила Джейн. – Я видела, как все случилось, и мне кажется, они специально сделали так, чтобы я смогла наблюдать за тем, как его лишат жизн. – Энн сразу поняла, кто такие «они». За этим словом скрывались тысячи нехороших людей, которых она ненавидела всей душой. – Я справилась. Попросила мать оставить меня одну, и она, слава богу, сама захотела уйти. Видеть мне ее больше не хочется, но вот с сестрами я бы попрощалась. Впрочем, теперь за меня все решают другие люди, и я на всякий случай написала всем прощальные письма.
– И… ей? – с надеждой спросила Энн.
– Да, и королеве тоже, – бесстрастно произнесла Джейн. – Их непременно передадут… я надеюсь на это. Подай воды.
Энн подорвалась к окну, там стоял стакан с ледяной водой.
Джейн пила медленно, с перерывами, после чего вернула стакан служанке.
– Со мной ты не пойдешь, Энн, – приказным тоном сказала Джейн. – На эшафот я отправлюсь в сопровождении сэра Бриджеса. Так нужно.
Энн прижала руку ко рту.
– Дело, которое я хочу поручить тебе, настолько важное, насколько неважна сейчас моя жизнь. Тебе, боюсь, это сложно представить и понять, поэтому просто слушай, запоминай, а потом сделай. Обещаешь?
Служанка кивнула. Да и что ей было еще делать? Она была на многое готова, чтобы спасти жизнь той, кого до сих пор считала королевой, да вот только сделать ничего не могла.
– Два года назад, на другой день после нашей свадьбы с Гилфордом, к воротам замка пришла нищенка. Я узнала об этом случайно, когда спустилась на кухню. Там она и сидела, в темном углу, рядом с мешком лука. Одна из кухарок дала ей кружку молока, но та отказалась. Когда она встала на ноги, я увидела ее огромный живот, а после разглядела и ее саму. Это была совсем молодая женщина, Энн. Может быть, даже моя ровесница. И ей было совсем худо. Она захотела уйти, а кухарка, которая давала ей молоко, заметив меня, нарочно стала гнать ее вон. Я вступилась и попросила отвести нищенку к прачкам. Мы же должны помогать тем, кто рядом, если у них нет того, что есть у нас. Я посчитала своим долгом помочь и ей. Гилфорду я ничего не рассказала, а утром следующего дня решила проведать ночную гостью. Той ночью, Энн, она умерла от родов, которые у нее случились. Но ребенок выжил. Я сразу взяла его на руки, как только увидела. Сразу, как только мне его показали. Маленькая, но такая сильная жизнь пробилась сквозь равнодушие и черствость, с которой столкнулась та, которая ее спасала. Я распорядилась отправить его в замок Судли, где мы с тобой провели детство. Там, мне казалось, ребенку будет хорошо. Помнишь ли ты миссис Гримсон?
– Повариху? – спросила Энн.
– Добрейшей души человек. Она знала, что ей делать с ребенком. Это была безумная идея, но именно тогда я почувствовала, что никогда не стану матерью. И тогда мы с миссис Гримсон придумали кое-что. До сих пор не могу понять, как же так вышло, что я оказалась способна на такое, но, Энн, мальчика взяла дочь миссис Гримсон.
– Алиса? Два года назад она тоже родила! – ахнула Энн.
– И грудного молока у нее хватало на двоих, – подхватила Джейн. – Никто, кроме нескольких человек, не знает о том, что малыш-то на самом деле найденыш. Для остальных это был родной внук нашей поварихи.
– И мне не сказали, – с обидой пробормотала Энн.
– Прости меня. – Джейн взяла руки Энн в свои. – Я поклялась хранить эту тайну не ради собственного удовольствия. Не тщеславие управляло мной, а исключительно добродетель. Все тогда случилось неожиданно, а окончилось чудесными явлением новой жизни. Я не могла смотреть на это чудо равнодушно. Казалось, что ребенка мне послали высшие силы, и я обязательно должна оценить этот подарок. Быть за него благодарной, понимаешь? И я была, клянусь тебе. Миссис Гримсон получила достаточно денег для того, чтобы ее семья ни в чем не нуждалась. Малыша я навещала не так часто, как бы мне того хотелось, но однажды Гилфорд заметил, что я много времени провожу в Глостершире, в замке Судли. А лгать я не умею, Энн. Да, я не рассказывала мужу всего, но непременно бы призналась, если бы успела… Боюсь, Энн, что жизнь маленького Генри сейчас в большой опасности. И твоя тоже.
Служанка недоверчиво мотнула головой. Она все еще не понимала.