София кивнула в ответ.
С улыбкой победителя Стефан поднял ее на руки, и через пару мгновений София лежала на его постели.
Стефан чуть отошел и попросил:
– Позволь мне полюбоваться тобой.
Испуганная женщина в легкой ночной сорочке лежала на кровати. Ее темные волосы рассыпались по подушке и отливали глянцем. Взволнованные миндалевидные глаза молили о помощи, бледные губы, чуть приоткрытые, напряженно ожидали поцелуев. Гибкая шея, красивые плечи с тонкими бретельками сорочки. Под шелковым лифом проглядывала полуобнаженная грудь.
Стефан присел рядом, склонился к ее лицу и поцеловал Софию.
Тогда она обняла его за шею и не выпускала всю ночь.
А когда утром она проснулась, летнее южное солнце яростно светило в окно. София была в постели одна.
София сонно улыбнулась воспоминаниям, как и тому чувству вины, которое сопутствовало им.
То же чувство вины вспыхивало в ней каждый раз, когда напоенный близостью Стефан отдыхал на своей половине постели после очередного страстного соития…
Уже первый их мимолетный поцелуй на катере рассказал ей о всех намерениях Стефана. Уже тогда ошеломленная его неожиданным поступком София поняла, что они станут близки очень скоро. Бессонная ночь, томительные и тесные объятия, бесконечные поцелуи, долгий самозабвенный экстаз, смертельная усталость, исчезающая после легкого прикосновения, – все это было предсказано задолго, быть может, даже в первую их встречу в длинной магазинной очереди.
Но в эту сладостную ночь любви София не вспомнила о самом важном предвестнике счастья. Она забыла про портрет, висящий над постелью в ее лондонской спальне…
За завтраком девушка узнала от слуг, что синьор Хэвиленд работает в своем кабинете. София постучала и услышала:
– Кто это?
– Это София.
Через пару секунда дверь открылась, и она увидела на пороге усталого человека с темными кругами под глазами.
– Доброе утро, соня, – сипло и медлительно поприветствовал ее Стефан. – Вернее, добрый день. Выглядишь счастливой. – Он поцеловал ее в щеку.
– Не только выгляжу, но и чувствую себя таковой, – улыбнулась в ответ София.
– Я не замучил тебя? – с лукавой ухмылкой поинтересовался Стефан.
– Нисколько.
– Уверена?
– Уверена.
– Терапия сработала, – удовлетворенно заметил Стефан, вернувшись за рабочий стол.
– Какая еще терапия? – насторожилась София.
– Как какая? – удивился он. – Я бы с радостью возобновил лечение, дорогая, но мне предстоит одно неотложное дело. Возвращайся, пожалуйста, в постель, София. Скоро я присоединюсь к тебе.
– Но я не хочу, – простосердечно возразила англичанка. – У меня нет желания напрасно тратить в постели весь день.
– Напрасно? – возмутился Стефан. – Это очень жестокий удар по моему самолюбию, – укорил он ее.
– Я не это имела в виду, – принялась оправдываться София. – Но я ведь приехала сюда по делам.
– Не смеши меня, – улыбнулся Стефан. – Давай перекусим, я сильно проголодался.
– Потерплю до ленча, – сухо сказала София, обиженная таким легкомысленным отношением к ее работе.
– Тогда, может быть, сок, чай или кофе? – настаивал Стефан.
– Не стоит беспокоить твоих слуг из-за такой мелочи. Я сделаю кофе сама.
– Принесешь его в гостиную, – согласился с ее предложением Стефан.
– Хорошо, – покорно кивнула она.
– Итак… Куда мы пойдем сегодня? – задал ей вопрос Стефан, когда кофе был готов и наполнил своим бодрящим ароматом гостиную. – Венеция ждет тебя.
– Я предпочитаю посвящать дневные часы работе, – сдержанно произнесла София.
– А если я, как гостеприимный хозяин и работодатель, буду настаивать на совместной прогулке? Поверь, со мной можно договориться, – подмигнул он своей очаровательной гостье.
– Тогда, наверное, будет так, как ты пожелаешь, – без тени кокетства ответила она.
– Давай отправимся в бар «Гарри». Если с твоей стороны не поступит других предложений, разумеется.
– Сегодня я, пожалуй, не стану возражать. Но уже завтра мне бы хотелось приступить к работе. Ты сам говорил, что времени до аукциона осталось не так уж много.
– Шесть недель… – уточнил Стефан Хэвиленд.
– Для начала мне надо посмотреть на картины, с которыми придется работать эти шесть недель, – требовательно объявила София.
– Ты женщина с принципами? – насмешливо произнес Стефан.
– Это кажется тебе противоестественным? – холодно поинтересовалась она.
– Видимо, всю жизнь я имел дело не с теми женщинами, поэтому так удивлен, – продолжал подтрунивать над своей гостьей Стефан.
– Твои замечания звучат несколько оскорбительно, – вынуждена была признать София.
– Не хотел тебя обидеть, но я уже давно не питаю иллюзий в отношении людей вообще и женщин в частности… Выпей еще кофе.
– Благодарю, больше не хочется, – сказала София, вставая.
– Будь по-твоему, – согласился Стефан. – Я отведу тебя в галерею, чтобы ты смогла ознакомиться с полотнами. Заодно покажу тебе старинные семейные портреты.
Выйдя из гостиной, Стефан и София столкнулись с Розой.
– Приготовить обед и ужин, синьор Стефано? – поинтересовалась экономка.
– Я планирую пообедать в городе, но к ужину мы вернемся. Я хочу показать синьорине Софии Венецию.
– Надеюсь, вам уже успел полюбиться наш город, синьорина Джордан? – спросила у гостьи Роза.
– Без сомнения. Это волшебный город, – улыбнулась София. – Я влюбилась в него с первого взгляда.
– А иначе и не бывает, – поддержала ее Роза. – Помню, то же самое сказал и ваш о… – Тут она осеклась, а Стефан, немедленно заметив ее оплошность, обратился к Софии:
– Идем, дорогая. Если тебя охватило такое горячее желание ознакомится с картинами, нам не следует откладывать… А вы, Роза, не могли бы предупредить Анджело, что ужин будет в восемь?
– Конечно, синьор Стефано. – И Роза поспешила ретироваться.
– Если я срочно понадоблюсь, вы сможете найти меня в галерее, – бросил ей вслед Стефан и повел Софию в самую старинную часть дома.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Фамильная галерея производила на всех посетителей удивительное по силе впечатление. Длинный коридор с мозаичным мраморным полом и стенами, сплошь увешанными старинными картинами в тяжелых багетных рамах… Причудливые светильники, свисающие с потолка. Солнечный свет проникал сюда через огромные окна.
Стефан сообщил, что коллекции картин уже не менее шести веков.
– На сегодняшний день это одно из самых примечательных собраний старинной живописи… Начало ему положил мой предок Джованни Фортуна, венецианский дож, в конце четырнадцатого века… Вот портрет Джованни кисти его великого современника, имя которого ты без труда установишь, будучи хорошим экспертом, в чем я нисколько не сомневаюсь, – хитро посмотрел на Софию гордый обладатель бесценных произведений средневекового искусства. – А эта солидная дама с жемчужным ожерельем – давняя прародительница моей тетушки Франчески.
– Восхитительный жемчуг, – оценила София.
– Да. Это и есть знаменитый Жемчуг Падуи. Легендарное и потому бесценное ожерелье, которым грезил завладеть Паоло, женившись на моей тете…
– А это, безо всякого сомнения, Фоскари! – воскликнула восхищенная София, указав на одно из полотен. – Узнаю его манеру.
Стефан одобрительно кивнул в ответ на ее догадку.
– Расскажи об этой картине, – остановилась София у одного из портретов, на котором была изображена темноволосая девушка утонченной красоты, одетая в манере тридцатых годов двадцатого столетия.
– Автор этой картины неизвестен, – с сожалением констатировал Стефан. – Но изображена на портрете дальняя родственница семейства Фортуна, жившая в Вероне…
Они подошли к следующему портрету, на котором были запечатлены две девушки, удивительно похожие друг на друга.