Славик поднял всклокоченную голову от подушки и тоже передразнил:
— «Мо-о-и-и»… — У него спросонья получилось так, будто промычала корова: «Мо-о-у»…
— А ты не мычи там! — сразу унял слёзы Тишка: при старшем брате он никогда не ревел; Славка и сейчас не услышал бы Тишкиного плача, если б не притворялся спящим.
Но Славик был настроен миролюбиво.
— Ладно, помогу их тебе найти, — великодушно предложил он.
— Ага, поможешь, — разгадал его манёвр Тишка. — Опять скажешь: «Воды принеси… Накопай картошки…» А сам только вид сделаешь, что будешь искать.
Славик пропустил критику мимо ушей, свесил ноги с кровати и, прижав кулаки к плечам, потянулся.
— Никуда не денутся твои котята, — бодро сказал он. — Где-нибудь там же по бане и шныряют. Найдём! Вот подожди, я только оденусь…
— Ай-ай-ай… — удивлённо покачала головой Варвара Егоровна. — Так это разве не Славик вчера и воды принёс, и дров наготовил? — Она вприщур посмотрела на старшего сына. — А я-то его стараюсь нахваливаю, говорю, «молодец».
— Ты «молодцы» сказала, — поправил Славик и побежал умываться.
Варвара Егоровна взяла Тишку на руки, будто маленького.
— Тишка, какой же ты у меня хороший, — прочувствованно сказала она.
Тишке сделалось неловко, что брат может увидеть его на руках у матери, и он стал извиваться, чтобы соскользнуть вниз.
— Стыдишься? — спросила мать. — Какой же ты у меня большой и какой маленький!
Варвара Егоровна поставила сына на пол.
— Вот что, Тишка, скажу тебе, — проговорила она. — Ты не ищи их больше, котят своих. У них глаза прорежутся, и Мурка их сама приведёт…
Тишка задумался. Если даже мать не права, у него всё равно другой надежды увидеть котят не оставалось.
Мурка вела себя, будто ничего не случилось. По-прежнему жалась к Тишкиным ногам, преданно и невозмутимо смотрела ему в глаза и, если Тишка нагибался её погладить, охотно и громко мурлыкала, вытрубив свой пушистый хвост.
Тишка, приседая на корточки, пристально вглядывался в продолговатые чёрточки тёмных зрачков.
— А ну признайся по-честному, где они? — спрашивал он грозным шёпотом.
Мурка как ни в чём не бывало тёрлась головой о его колено и не обращала внимания на Тишкины угрозы.
— Мурысенька, да неужто и ты про них ничего не знаешь? — допытывался Тишка, и губы у него предательски вздрагивали.
Похоже было, что кошка потеряла интерес к подброшенным ей котятам. Тишку больше всего угнетало, что она целыми днями валялась на печи или, когда солнышко вытягивало поперёк половиц продолговатые скатерти света, свернувшись в клубок, располагалась на них. Тишка насильно выгонял её из избы. Она, посидев у дверей, дожидалась, когда кто-нибудь выходил на улицу, и проскакивала под ногами в дом. А если она вдруг и просилась, чтобы её выпустили на двор, то отлучки были очень непродолжительными.
Конечно, чего ей кормить чужих котят? Да и живы ли они? Может, Мурка же их и убила? Ведь у кошек бывает по-всякому, у них сознание своё, не такое, как у людей…
Тишка уселся на крылечке, выставив голые ноги под увядающее солнце. Было по-утреннему тихо. С берёзы неспешно осыпались зашелушившиеся серёжки. Их сердцевидные пластинки усеяли двор золотистыми блёстками и всё текли и текли по-над крышей колышущейся сквозной кисеёй, оседая потом на землю, как изморось, накапливаясь в копытных следах, в выбоинах, в щелях деревянного тротуара, в траве-мураве.
Из дому выскочил Славик с куском хлеба в руке.
— Опять на ходу жуёшь? — подражая матери, укорил его Тишка.
— Да ладно тебе, не приставай, — отмахнулся брат.
— Вот подожди, заболит желудок, узнаешь…
— Не твоё дело.
Славик что-то задумал и был возбуждённо деятелен. Он перемахнул через изгородь, сбегал в баню, потом заскочил в дровяник. Тишка услышал, как под ним раскатилась, загромыхав, поленница. Потом Славка выскользнул в слуховое окно на крышу, зачем-то, рискуя свалиться, вприсядку спустился к её обрезу, ухватился за выпирающую стропилину и, зависнув вниз головой, заглянул под тесовую кровлю, где вили гнёзда голуби.
У Тишки с земли-то смотреть на брата и то перехватило дыхание. А Славик, распластав ноги, лежал на крыше, как на кровати.
— Порядок! — прокричал он и тем же путём спустился в ограду.
— Чего порядок-то? — обнадёживаясь догадкой, спросил его Тишка.
Славик многозначительно помолчал.
— Ты вот что, Тишка… — сказал он наконец. — Ты сегодня дров опять наноси, воды притащи два ведра, на веники наломай берёзы, картошки не забудь накопать, корову запри, поросёнка домой пригони, овец закрой…