— Никола, мошенник, что ты делаешь? — встревоженно закричал Митька.
— Я не ма-а-шинник, а шофёр, — не усматривая в своих действиях ничего предосудительного, поправил брата Никола и продолжал бампером тянуть нитяную петлю.
Митька отобрал у него машину, дал брату шлепка и отправил искать сандалии да обуваться:
— Пойдём к Алику, будем совет держать.
— Совет да любовь, — догадался Никола и заторопился.
Митька собрался быстро: раз-два — и готово! Взял брата за руку, вложил в дверную скобу прутик: мол, дома никого нет, — и пошли.
У сельсовета стоял председатель колхоза Зиновий Васильевич Егоров и, как показалось Тишке, поджидал их.
— Ну, что, мужики, к изобретателю правитесь? — спросил он невесело, достал из портсигара папиросу и неторопливо закурил.
Ребята не знали, то ли председатель остановил их, чтобы о чём-то поговорить, то ли у него нет к ним никакого дела и он просто для приличия обронил необязательный вопрос, на который можно не отвечать.
— И мальца за собой таскаете? — кивнул председатель на Николу, тем самым давая понять, что у него есть всё же намерение потолковать с ними.
— А куда его девать? — спросил вызывающе Митька. — У нас яслей нет.
— Да-да, правильно, — задумчиво проговорил председатель, будто и не слышал Митькиной критики. — Надо с малых лет приставлять человека к делу. Нельзя жить в праздности.
Тишка ничего не понял из председательских нравоучений. О чьей праздности он говорит? Не о Митькиной же, который с утра до вечера в деле. И о Тишке не скажешь, что он баклуши бьет, у Тишки тоже работы невпроворот. Из них из троих один Никола бездельник, дак и тот сегодня трудился: картошку мял.
— Пра-а-вильно, — всё в той же отрешённой задумчивости повторил председатель. — К изобретателю ходит — изобретателем станет.
Да-а, у Алика Макарова репутация твёрдая; особенно укрепилась она после того, как он музыкой выжил крыс из зерносушилки.
— Может, новым академиком Королёвым вырастет, сконструирует такие корабли, которые в неведомые ныне галактики полетят…
Эк куда хватил председатель! Никола держался за Митькину руку и с высоты своего роста разглядывал сапоги Зиновия Васильевича, обклеенные зелёными заплатами клеверных листков и обрывками истекающей соком осоки.
— Вы бы, ребята, сконструировали чего-нибудь для колхоза, — опять вздохнул председатель. — У нас вот сенокос захлёбывается: трава скоро вянуть начнёт, а мы не успеваем косить… Машин бы нам поболе, машин…
— Дак будут машины! Купим! — Тишка сгоряча-то, в избытке чувств, чуть не брякнул, что они завтра отроют клад — и колхоз сразу станет миллионером. Покупай любую машину — кошелёк растолстел.
— Будут, говоришь? — усмехнулся председатель. — Ну, поверю тебе. — И он, не попрощавшись, завышагивал по тропке под гору, сутулясь и почему-то прихрамывая на правую ногу.
— Он что, л-ланеный? — поднял на брата сочувствующие глаза Никола.
— Кто раненый? — недоумевал Митька.
— Дядя п-педседатель, кто же ещё!
— С чего ты взял, что раненый?
— Вот вы ничего не видите, — засопел Никола, — а гугаетесь.
Это у него так получилось вместо «ругаетесь».
Председатель бодро сбежал с горы.
Ни Тишка, ни Митька так и не поняли, зачем он их останавливал.
Как Славка и предполагал, Митька оказался упрямым козлом. Ему говорят: «Белое!», а он тянет своё: «Нет, чёрное». Конечно же, Митька взял под сомнение, что в Керети в старопрежние годы занимались отловом жемчуга. У Славки, когда Алик поделился с ним своими изысканиями из научных книг, не ворохнулось ни на секунду сердце, что это неправда. Раз Алик говорит, раз всё у него сверено с книжками, о чём же ещё спорить.
Но Митька стоял на своём:
— Да откуда? Или бы в Полежаеве никто на знал? Каждый год туда на покосы ездят, а жемчуга в глаза не видали. — Он неверяще улыбался.
Алик даже выходил из себя:
— Ну что за невера такой! Мы же с Вячеславом проработали соответствующую литературу. Там неоспоримо утверждается, что в Керети промышляли жемчуг.
Славка подтверждающе кивал головой. Хотя он лично никакой литературы не прорабатывал, но зато хорошо знал: Алику можно верить на слово. Алик сказал, значит, так оно и есть: он трепаться понапрасну не будет. Кого он когда обманывал? То-то и оно, что никого.
— Да что мне твоя липовая литература, когда я и без неё знаю: на Керети о жемчуге и не слыхивали, — упорствовал Митька. — Вот раки там верно есть. И форель мужики ловили, я сам пробовал…