— Вы, наверное, по бабушкиным рассказам знаете, — пояснил он журнальные слова, — что Полежаево входило раньше в Северный край с центром в Архангельске. А ещё раньше, до революции, я полагаю, это и была Архангельская губерния.
Славка, хоть он, не в пример Алику, коренной житель здешних краёв, а таких тонкостей из истории Полежаева не знал. Митька, судя по тому, как остолбенел от Аликова пояснения, тоже чувствовал себя полным профаном. Один Тишка сидел герой героем. А уж он-то, наверно, ничегошеньки и не понимал. Славка заметил: поначалу-то братец, услышав, что речь идёт не о золотом кладе, а о добыче жемчуга, пригорюнился и, похоже, даже утратил интерес к разговору, потому что перебрался к Николе, устроился перед ним на корточках и стал показывать язык. Никола захохотал, чуть не подавившись конфетой. Алик сделал Тихону замечание, и Тишка притих. А мыслями всё равно был далеко отсюда. Ещё бы, обещали кулацкое золото, а на поверку вышло, что это какие-то безделушки — горошины, которые вдевают в серьги, вправляют в перстни, — и проку от них, если разобраться, то ни на грош. Тишка не видел жемчуга ни разу в жизни, да и увидел бы, так в восторг не пришёл бы. Алик показывал Славке вчера материнское колечко с этой самой жемчужной горошиной — не впечатляет. И только когда Алик ему сообщил, что колечко стоит дороже тысячи — и в основном из-за жемчуга, — Славка проникся почтением к незнакомому ему камню.
— Значит, так, — подвёл Алик итог. — Все уяснили, что Полежаево входило в состав Архангельской губернии?..
— Нет, не все, — возразил Митька. — Но это несложно и уточнить.
— Можете не терять времени. — Алик заранее торжествовал победу. — Я уже уточнял.
Ещё бы, у него было время проверить факты. И Славка сожалел, что они заблаговременно не сообщили Митьке, о чём пойдёт речь, когда приглашали его сюда. Митька бы приготовился к разговору как следует, поспрашивал бы стариков о жемчуге и о Полежаеве, попросил бы у учителей нужные книги и теперь бы сидел и не спорил: знал бы, что Алик прав. А тут вызвали его, как на уроке к доске, разберись с ходу-то, где правда, а где домысел Алика. Это хорошо, Славка знает, что можно положиться на головастого Алика. А Митька с братом нянчится денно и нощно, ему с Аликом контактировать некогда — конечно, он вправе и сомневаться.
— Ну, предположим, что так, — сдался всё же и Митька.
— Тогда читаем дальше, — объявил Алик. — «В конце восемнадцатого века из Архангельской губернии вывозилось жемчуга на 181 520 рублей в год».
Алик оторвал взгляд от журнального листа и сделал ещё один выпад против Митьки:
— Советую уточнить, но, по-моему, рубль в восемнадцатом веке ценился дороже, чем в двадцатом. Корова, к примеру, стоила около восьми рублей. Отсюда можете делать вывод, что в нашем исчислении это не 181 тысяча, а где-то около 18 миллионов рублей.
Славка возбуждённо присвистнул:
— Вот это да!
Его заинтересовала цифра. Оказывается, ещё и не один миллион, а восемнадцать. Тут, конечно, колхоз разбогател бы.
Митька вроде бы чувствовал себя посрамлённым, сидел, насупившись.
— Ты читай, читай, не отвлекайся, — смущённо откашливаясь, предложил он.
— Да! Я читаю, — великодушно согласился Алик. — Дальше касается как раз нас с вами. — Он возвысил голос и произнёс чуть ли не по слогам: — «Жемчуголов средней руки на реке Ке-е-реть в 1913 году добывал за лето жемчуга на 200–300 рублей…»
В комнате стало тихо. Наверное, каждый переводил эти триста рублей в современные но Аликовой шкале. Получалось что-то около тридцати тысяч. Не так уж и плохо. Если они отправятся за жемчугом вчетвером, значит, сто двадцать тысяч им обеспечено. А если принять во внимание, что в последние годы никто на Керети жемчугом не промышлял и его развелось там видимо-невидимо, то можно надеяться, что они возьмут раз в восемь, а то и в десять больше, чем жемчуголовы средней руки в стародавние времена. Вот он где обещанный-то Аликом миллион!
У Славки закружило голову. Он закрывал глаза и облизывал пересыхающие губы.
Ну чего же они ещё перебраниваются? Ноги, как говорится, в руки — да и на Кереть! Нельзя время терять! Каждый день, может, в тысячу рублей обойдётся. Уж если считать начали, так учитывайте и возможные потери.
Славка даже привстал, чтобы высказать своё решительное мнение.
Но Алик, прохаживающийся от стола до задней стены, показал ему правой рукой, чтобы он помолчал. А левой он держал журнал и на ходу зачитывал из него подзадоривающие места: