Нет, Алик, наверно, решил и Берёзовку переворошить! Вон их сколько, с признаками-то, торчит! На помощь их прибегал звать Алик. Но гордыня заела. На водопое-то что бы не признаться? Остыл уж, поди, от обиды на Славика? А всё равно смолчал. Ну ладно, Тишка поможет растопить лёд отчуждения.
Тишка уже предвидел, как обрадует Алика, когда вывалит к его ногам мешок раковин с признаками. Вот тебе, Аличек, и вонючее болото Берёзовка… А побогаче Керети! Нечего было далеко-то ходить киселя хлебать, когда и дома всё есть.
Тишка не удержался, соскользнул с лошади.
— Вы, бабы, пока кладите мне воз, а я попью, — слукавил он, краснея от того, что вынужден говорить неправду.
Бабы на него замахали вилами:
— Да ты что, Тишка? Спятил? Стоячую воду пить? И у костра напьёшься, там ведро кипятку.
Но Тишку, если чего задумал, разве своротишь. Он и не оглянулся на баб.
Дно у реки было вязким до определённой глубины: ступню засосёт в ил по щиколотку, а там уж твердеет глина. Тишка, дождавшись, когда муть под ногами осядет, нагнулся, сделав из ладоней трубу, чтобы вода не отсвечивала.
Раковины устрашающе уставились на него своими пиявочно пухлыми жабрами. С берега так можно бы их прутиком таскать, втыкая его в раскрытые створки. Но уж поскольку Тишка забрёл в воду, то и рукава у рубашки закатает, да если и намочит их — не беда. Лишь бы ему повезло…
Вот одна ненормальная раковина — с вздувшимся, как рыбий пузырь, выступом на боку; вот другая, наоборот, с вдавлиной, будто на ней камень лежал; вот третья — рубец, словно шрам, перерезал её от края до края.
Эх, ножик бы, так Тишка доковырялся б до жемчуга здесь, но, как назло, ни ножа с собой, ни палочки-кляпа.
Бабы уже кричали ему:
— Тишка, воз накладён… Не сдерживай работу!
Пришлось раковины рассовать по карманам штанов да бежать к лошади. Уж если в этих трёх есть чего, так всю реку потом снизу доверху, как с бреднем, пройдут. Лиха беда, говорят, начало… Но ведь не зря же они с признаками… Есть, конечно же, есть…
Вот то-то для Алика будет праздник! Тут и воображения особого не надо, чтобы представить, как он затанцует. Ещё, чего доброго, и нож, которым раковины вскрывал, возьмёт в зубы и, как кавказец, удивит Тишку лезгинкой: «Ас-с-са!»
Хотя зачем ему танцевать? Он уж и так всё знает.
Лошадь у Тишки оступилась, и он чуть не прикусил язык. Недобрая примета, когда конь спотыкается.
И точно, на взгорке стоял, поджидая Тишку, председатель колхоза и ехидненько усмехался.
— Так что, Тихон Иванович, щуку, наверно, за хвост в реке ухватил? — назвал он Тишку по имени-отчеству.
— Не-е, я пить ходил, — отвёл глаза в сторону Тишка.
— Ну, ну…
Председатель взял под уздцы Тишкину лошадь, подвёл её к яме и помог ребятам опрокинуть воз. Тишка уже полагал, что председатель от него отступился, но Зиновий Васильевич подмигнул ему и спросил:
— А карманы-то чем оттопырил?
Карманы мамка сшила у брюк маленькие, и в них, чего ни положи, всё обозначится.
— А ничем, — покраснев, сказал Тишка и повернулся так, чтобы карман с ракушками прикрыло фуфайкой.
— Тишка, да ты же один карман спрятал, а из второго торчит, — засмеялся председатель.
«Ну не растяпа ли!» — выругал себя Тишка, забыл совсем, что в правый карман положил две раковины, а в левый — одну. Но она же тоже из него выпирает: карманы-то как для трёхлетнего ребёнка сшиты!
— Это для Алика, — признался Тишка.
— Ну вот, видишь, — сказал председатель, — а я думаю: чего это Тишка из реки таскает? Никак, щуку в траве запутал, да ухватить не может… Уж хотел на помощь бежать.
Тишка съёжился:
— Не-е, не щуку…
— А я думал, щуку…
Тишка не мог понять, чего от него хочет Зиновий Васильевич, не раковины же будет отбирать — они не колхозные, их в реке без учёта.
Зиновий Васильевич, когда немного отъехали от ямы, освободив место для другого возчика, попридержал Тишкину лошадь:
— Неужели до сих пор жемчуг ищете?
Тишка замялся:
— Не-е, это я так…
— Как же так, если сам же сказал, что для Алика?
Тишка совсем запутался.
— Ну-у… это я… — залепетал он, казнясь от того, что не в силах объяснить председателю, почему набил карманы раковинами. — Это я Алику хочу показать…
— Значит, не поверили мне? — спросил председатель.
Как ответить с полной определённостью, поверили или не поверили? В Керети, Тишка поверил, жемчуга нет. Но в Берёзовке-то не проверяли. А в Берёзовке-то как раз раковины с признаками. Ну почему же Зиновий Васильевич к Тишке пристал, будто Тишка нашкодил где-то!