«Это конец…»
Нос корабля опустился. Волна рухнула вновь и весом своим прибила меня к палубе. Я сжалась в комок. Меня перестало тянуть вниз, к корме, и я почувствовала, что от вязи на запястье расползается магическое тепло. Я чуть не разрыдалась от счастья!
— Лори! Лори!!! Ползи сюда! Лови! — истошно вопил кто-то, пытаясь перекричать рёв моря.
Глаза щипало от соли, и я с трудом сообразила, с какой стороны меня зовут. Перед глазами всё плыло, но я всё же рассмотрела Лалли и Оринни, которые жались к грот-мачте.
— Лови же и ползи сюда! — крикнула Лалли во всё горло.
Нос корабля вновь пошёл вверх. Я тут же ухватилась за край брошенного мне троса. Я поперхнулась. Солоно!
Трос тоже был странно скользким, как и палуба. Меня тянуло к корме, руки соскальзывали, и я что было сил сжимала пальцы.
Нос опустился, и я, переждав ещё одну волну, поднялась на полусогнутые ноги. Это было ошибкой — меня рвануло вперёд, и я понеслась куда-то без разбора. В последний момент удалось совладать с собой и плюхнуться набок. Так я, сжимая трос, кубарем докатилась до места, где были Оринни и Лалли.
— Быстрее! Обвяжи её! Сейчас снова будет крен! — голосила Лалли над ухом.
Вокруг моей талии начали наматывать трос. Я по-прежнему была вне себя. Девочки были рядом — и в то же время словно во многих милях от меня. И они были такие же, как и я — вымокшие до нитки, продрогшие и жалкие. На испытаниях мы должны быть в масках, ведь за нами наблюдают, но в такое время они только мешают. Как же хочется снять её!..
И, как назло, она словно прилипла к лицу.
— Эй! — меня шлёпнули по подбородку, не защищённому маской. — Очнись уже!
— Прекрати! — увернулась я. — Всё хорошо!
— Чудно! — подытожила Лалли. — Мы собрались. И как нам приступить к ритуалу? И где ко… Что за?!.. — взвизгнула она.
Корабль ходил ходуном, нас заливало водой, но мы больше не обращали на это внимания.
Почему всё вокруг в какой-то слизи?.. Почему весь такелаж гнилой, и сквозь волокна тросов на наших глазах прорастали водоросли?.. И сквозь щели между досками на палубе полезли жадные ростки… Почему леерные ограждения, мачты, ванты, штурвал, да и вообще всё, что есть здесь, заключили в свои объятия морские лианы? И паруса…
Как-то резко исчезли все звуки. Даже неистовый вой шторма мгновенно стих.
— Гляньте на паруса! — растерянно сказала Оринни. — Узнаёте?..
На порванных, истрёпанных в клочья парусах красовалось изображение быка, угрожающе опустившего рогатую голову.
Отец и Мать!
Это же шхуна «Чёрный бык», герой детских страшилок и мрачных сказок с дурным финалом!
Просто невероятно.
Мы на корабле-призраке, окружённом чёрной славой.
С чем я по-настоящему не хотела бы столкнуться, так это с его командой. Которой, кстати, нигде не было видно.
Соберись, Маури! Сейчас не время раскисать! Подумаешь, «Чёрный бык»! Подумаешь, кроме шторма ещё и хлещет ливень, и небо такое грозное, что сейчас раздавит! Да мы и не с таким сталкивались!..
Но если по-хорошему, то нет, не сталкивались. И это не пустяк. Морская свадьба, корабль-призрак, испытание в команде с Лалли…
Это всё как-то слишком.
— Свадьба совсем разгулялась, а мы на ней почётные гости! — издевательски воскликнула Лалли. — Абы кого не доставляет на празднество мёртвая шхуна!
Её голос дрожал. Не знаю, отчего — не то от страха, не то от истерики.
— Нам нужно собраться, — сказала я скорее себе под нос, чем остальным. Меня даже не услышали. — Нам нужно провести ритуал.
Почему-то перед испытанием никто из нас не задался вопросом, как нам потом возвращаться после ритуала. Неужто узор клятвы на запястье поможет и в этом? Или как?
Я потянула Лалли за рукав. Та застыла и посмотрела на меня, словно впервые увидела.
— Начнём? — спросила я, посмотрев сначала на Лалли, потом на Оринни.
Оринни кивнула сразу, а Лалли ещё полубезумно таращилась сквозь меня, а потом с досадой выдохнула:
— Да.
Описание ритуала было у неё за пазухой, но если учесть, как мы промокли насквозь…
Лалли явно думала о том же. Мучительно кривя рот, она, почти не дыша, аккуратно выуживала размокший свиток из внутреннего кармана. Медленно, едва касаясь, она начала разворачивать его…
— Да чтоб тебя!!! — взвыла Лалли и привалилась к мачте.
Нас захлестнуло вновь. Волна вырвала из рук Лалли свиток, оставив лишь раскисшие обрывки. Она в бессилии застучала кулаками по скользким доскам палубы.
— Я помню! — воскликнула Оринни. — Я запомнила порядок действий и запомнила, что за кем закреплено. Давайте начнём!
— Что?.. — недоверчиво выдохнула Лалли и подалась к Оринни. — Ты? Ты… командуешь мной?..
Ой, нет, пожалуйста, не начинай! Не сейчас!
— Давай потом! — Я схватила её за плечо. — Посмотри на меня. Ругаться будем потом!
Лалли гневно скинула мою руку.
— Не трогай меня! — ощерилась она.
Бунт на корабле!
Эта шхуна не из нашего мира, она следует своему, только ей известному курсу. Ей плевать на ветер, ей плевать, что паруса её изорваны. Она плывёт, ведомая чьей-то волей…
У Лалли сдали нервы. Быстро ли? Кто знает?
И если я скажу, что не понимаю её, то солгу. Но ведь на кону стоит столько, что…
— Хорошо, не буду. Оринни, давай руки. Мы справимся вдвоём. Если проигрывать, то не нам!
Меньше всего мне хотелось тратить время и силы на уговоры вздорной истеричной девицы. Идеальное число участниц для ритуала — три, но с ним можно справиться и вдвоём. Да, это куда сложнее и страшнее, но деваться некуда. Не хочет — не надо! Я буду рада, если Лалли уйдёт. Я думала, она сильнее. Она меня разочаровала. Её победа в первом состязании — чистая удача.
Лалли жалась к мачте, глядя, как мы с Оринни крепко стискиваем руки, чтобы проложить мосты между нашими силами.
— Стойте! — вдруг сказала она и, подвинувшись к нам, разомкнула нашу хватку. — Я с вами.
— Неужели?! — фыркнула я. — Если ты разорвёшь мост из-за своих выкрутасов, я не знаю, что с тобой сделаю.
— Не разорву, можешь не сомневаться.
Сомневаюсь.
Когда трое в ритуале смыкают руки и обращаются к силе, то они становятся как бы одним целым. Они чутки друг к другу, все чувства друг друга как на ладони, как собственные. Сейчас наше триединство очень хрупко из-за переполнявшего нас страха, негодования и недовольства, и одна лишь воля к победе удерживает нас от провала. Мы чувствовали не только друг друга, но и потоки в глубинах — они словно бы проходили сквозь нас, передавались из ладони в ладонь, связывали воедино друг с другом и со стихией.
Мы — проекция глубин. А в середине — бездонная воронка. Та самая аномалия, разлом в течениях, который привлекает глубинных ци-шри и который нам нужно закрыть. У нас не было под рукой ни расчётов, ни карты, но хоть я и понимала, что в случае с аномалией они бесполезны, всё же с ними было бы спокойнее… наверное.
Гостям всё же пора по домам.
Мы осторожно, без лишних движений тела и души перебирали потоки в нашем кольце, действуя буквально на ощупь, мягко стягивая их к середине — так, словно зашивали дыру в одежде. Воронка становилась всё меньше, и я не сразу поняла, что шхуна идёт в полном штиле. Нас больше не качало, не швыряло, не окатывало бешеными волнами. Палуба обросла водорослями, меж которых сновали прозрачные, светящиеся ядовитым светом рыбы, ползали ужасающего вида черви, перебирали лапками исчезающие там и сям крабы, а над нашими головами пролетали медузы-привидения…
Однако же шторм вокруг не прекращался — просто шхуна оградилась от него невидимым куполом. Волны вокруг светились жутковатым тускло-зелёным светом, отчего небо выглядело особенно тёмным и давящим. И там, в волнах, что-то двигалось…