Обратиться к нему по имени оказалось неожиданно легко. И он прав, я — жемчуг в золоте. Оба моих имени: и Лори, и Маури — на разных наречиях Миддуны означают «жемчужина». Только интересно, в чём он увидел мою прелесть?
Да, я не на шутку волновалась и смущалась! Не каждый день я встречалась с принцами и уж точно не получала от них комплиментов, даже дежурных!
Лицо Ингрена было узким, остроскулым, с подвижными, привыкшими улыбаться губами и тонким, с едва заметной горбинкой носом. Что-то было в этом лице такое, что запоминалось если не на всю жизнь, то очень надолго, хотя его нельзя было назвать каким-то особенно красивым. Может, пронзительный, испытующий взгляд? Или, может, постоянный проблеск улыбки на губах, даже плотно сжатых?
У Ингрена были чёрные волосы, как и у его сестры. Это хорошо. Мне нравится. Мой супруг, ныне покойный, был светловолосым. С тех пор к блондинам у меня выработалось стойкое отвращение. Мне кажется — хоть это и глупо! — что все мужчины со светлыми волосами такие же мерзавцы, как и мой муженёк, и я ничуть не стесняюсь своей радости, что его больше нет. Надеюсь, рыбы, черви и креветки не отравились, когда поедали его утонувший труп. Это была бы большая потеря для океана!
Ох, Любимая Мать, как же хорошо всё-таки, что я не успела родить в браке!..
— На днях с Уровня Хайкариндэ прислали новый сорт чая, — заговорил Ингрен. — Говорят, его получили совсем недавно, но на родине он успел стать очень популярным. Я ещё не пробовал его. Мне интересно разделить чаепитие с вами.
И протянул мне руку.
Его пальцы оказались тёплыми. Он провёл меня к столу, возле которого по обеим сторонам стояли два низких мягких стула. На столе расположилась чайная доска с двумя пиалами, маленьким глиняным чайничком, сливником и необычной формы блюдцем с причудливо закрученными сухими чайными листьями. Рядом с доской стоял магический камень со стеклянной ёмкостью, в которой уже начинала закипать вода, и подставка с зажжёнными благовониями — от палочки, вихрясь тонкими кольцами, поднимался ароматный дымок, от которого щекотало в носу.
— Я хочу, чтобы вы кое-что сделали и поделились своими мыслями, — сказал принц и протянул мне блюдце с чаем. — Поместите это в обеих ладонях — вот так! — глубоко вдохните и медленно выдохните на чай. После этого скажите, какой аромат чая вы слышите.
Ох, я же совершенно в этом не разбираюсь!
Я сжимала в ладонях это странное, по форме напоминающее яйцо блюдце и всматривалась в скрученные спиральками золотисто-коричневые чаинки. Принц ждал ответа, и я всё же поднесла блюдце к носу, сделав всё так, как он сказал.
Аромат чая я так и не смогла как-то описать даже в своей голове.
— Не могу сказать что-то определённое, — осторожно призналась я. — Я не разбираюсь в чае.
— Тем лучше, — пожал плечами Ингрен. — Тем честнее будут ваши слова.
— Аромат… сладковатый, — осторожно сказала я, отставив блюдце.
Ингрен выгнул бровь и, ничего не сказав, высыпал чай в чайник и тонкой струйкой влил кипяток.
— Не подпускаете слуг к чаю? — спросила я, отметив, с какой ловкостью он управляется со всем этим. Уж точно не впервые взял чайник в руки!
— Мне нравится это делать самому, — ответил принц и, не дав настояться чаю, разлил его по пиалам. — Первый пролив пока что пить не нужно.
И, сполоснув этим чаем сливник, щедро полил стоящую на чайной доске фигурку пса из синего камня, в котором отчётливо были видны блестящие серебристые вкрапления.
— Небесный Пёс любит щедрых людей и покровительствует им. Знаете ведь, да? — пояснил Ингрен. — Полейте его из вашей пиалы, и удача будет сопутствовать вам.
Что ж, удача мне не помешает!
Глиняная пиала была увесистой, с толстыми стенками. Хоть чай и был горячим, но сама пиала ничуть не обжигала пальцы. Покрыта она была чем-то похожим на стекло с зеленоватыми хлопьями внутри.
— Вот так, правильно, — одобрительно кивнул Ингрен. — Он запомнит, что вы поделились с ним, пусть и символически.
Залил воды вновь.
— Расскажите что-нибудь о себе, Жемчужинка, — вдруг сказал он. — Что сочтёте нужным.
Я натянуто улыбнулась.
— Боюсь, это не имеет смысла. Вы ведь ищете не женщину, а носительницу ценного дара. Поэтому наши личности скрыты за ложными именами и масками. Тем более что со сведениями обо всех нас вы уже знакомы, и если я что-то расскажу, то вы догадаетесь, кто я, и всё это лишится смысла.
— Хм…
Чай зажурчал в сливник, из сливника — по пиалам.
— Попробуйте. Как вам вкус?
Послушно сделала маленький глоток.
Скулы свело.
— Жжёные тыквенные семечки, — едва ворочая челюстями, призналась я. — Если хайкари на своём Уровне это любят, то они абсолютно ненормальные люди!
Ингрен рассмеялся и подлил кипятка в сливник и в пиалы.
— Простите. Кажется, я передержал его. Но в общем вы правы. Есть горелый привкус, и что-то в этом чувствуется… И в другом вы тоже правы. Я ознакомился с информацией о вас. Было бы странно, если бы я этого не сделал, не так ли? То, что я что-то знаю о каждой из вас, не значит, что я знаю о каждом вздохе и каждом шаге из вашего прошлого. Что же до масок, то не задумывались ли вы, что они не скрывают, а обнажают истинный облик, м?
— Не… Ох! Мама!
Я едва не свалилась со стула от испуга. У моих ног пристроилась ярко-красная в чёрную крапинку ящерица с веером кроваво-алых острых наростов вокруг головы. Она смотрела прямо на меня, и зрачки её были сужены в едва заметные тонкие щелочки.
Это же дхаррова ящерица с острова Пепла и Крови! Они очень ядовиты. Весь их вид кричит: «Не тронь меня!»
Что она делает здесь, во дворце?!
Я застыла, вцепившись в подлокотник. Ящерица неотрывно смотрела на меня, не шевелясь, а я всё не могла вспомнить, как дышать. Наконец ящерица раскрыла рот, издала что-то похожее на «р-р-ря!», и шустро, цепляясь коготками за ткань, поползла вверх по подолу моего платья. Только этого не хватало! Я же сейчас умру! Не от яда, так от ужаса!
— Лори?.. — нахмурился принц и привстал со своего места.
Ящерица тем временем взобралась мне на колени и, помедлив, ткнулась носом мне в руку. Сердце моё заходилось, как бешеное, и стук его зловеще звучал в ушах. Если она меня цапнет, мне конец! Сразу же! На месте!
— Пресветлые глубины! — с восторгом воскликнул Ингрен. — Лори, вы понравились Бусинке!
— Б-бусинке?!
Его высочество разулыбался и расслабленно сел обратно.
— Это питомица Айгви. Она так её назвала. Не бойтесь, Отца ради! Мы даём ей особый корм, который нейтрализует яд. Бусинка безопасна, Лори. Пообщайтесь с ней.
Да уж легко сказать!
Бусинка трогательно-преданным взглядом посмотрела на меня и вновь выразительно боднула в руку.
Помимо крайней ядовитости, дхарровы ящерицы известны также тем, что очень чувствительны к магии течений, и в литературе описаны случаи, как между её носителями и ящерицами возникала особая связь, которая очень походила на симбиоз. И, кажется, таких животных называют фамильярами.
Я аккуратно, чтобы унять дрожь в руках, погладила Бусинку пальцем по голове. Ящерица закрыла глаза и замерла.
— Видите? Она приручена. Бояться нечего. — Принц выглядел довольным, словно наконец-то достиг желанной цели.
Он три раза щёлкнул языком на разные лады. Бусинка напряглась, встопорщила веер шипов на голове и, потеряв ко мне интерес, быстро сползла по подолу на пол, залезла на Ингрена и спряталась у него за пазухой. Я украдкой выдохнула.
— Ну так что, Лори, расскажете о себе хоть немного?
— Нет, не расскажу. Я предпочту честное состязание. У моих соперниц нет ни шанса, потому что моих магических талантов хватит и без всевозможных уловок.
Взгляд Ингрена вспыхнул.
— Ловлю на слове! — воскликнул он. — Мне, кстати, очень нужен взгляд со стороны на одно дело, потому что сам я, кажется, зашёл в тупик…
Склонился набок и вытащил из-под столика два листа бумаги. Один, большой и пожелтевший от времени, был сложен вдвое. Второй, поменьше, выглядел свежеисписанным.
— Это испытание? — тут же спросила я.
Рука Ингрена замерла над листами.
— Нет. Но вы так уверенно заявили о своих талантах, что если кто и сможет мне помочь, то только вы.