Само аббатство было тихим и уютным. Бледно-желтые стены образовывали правильный квадрат, в котором кроме самого здания аббатства были расположены пекарня, мастерская по окраске шерсти, прядильня и скотный двор.
Когда они подъехали к дверям аббатства, настоятельница уже ждала их у входа. Это была женщина необыкновенной красоты, которую не могло скрыть скромное монашеское одеяние. Она стояла, гордо выпрямившись и сложив руки на груди, внимательно наблюдая за приближающимися путешественниками. Когда отряд остановился перед ней, она, не обращая ни малейшего внимания, ни на Хью, ни на остальных мужчин, подошла прямо к Катарине. Взяв руки девушки в свои, настоятельница ласково сказала:
— Дитя мое, мы рады видеть вас в нашей скромной обители.
Катарина вежливо кивнула.
— Не могу выразить, как я рада, что, наконец, добралась сюда, — сказала она.
Повернувшись к Хью, аббатиса продолжала:
— Добро пожаловать, мсье Вунэ. Мы узнали о вашем приезде из последнего письма, полученного нами от графа и графини де Трай, — на лице ее появилось выражение озабоченности, и она продолжала. — Я хочу поговорить с вами наедине, как только это будет возможно, но сначала я провожу нашу гостью.
Катарина спешилась, и настоятельница приказала двум монахиням позаботиться о ее лошади. Взяв Катарину за руку, она повела ее внутрь аббатства. Коридоры, по которым они шли, были тихими и пустынными. Когда они вышли во внутренний дворик, Катарина увидела, что посреди него бьет небольшой фонтан, а трава еще сохранила свежесть и зеленый цвет. Повсюду были разбиты клумбы, на которых еще цвели осенние цветы и разнообразные лекарственные травы. В альковах, которых было довольно много по стенам коридора, стояли статуи Христа и Пресвятой девы Марии. Они шли мимо простых деревянных дверей, и Катарина знала, что вскорости она откроет одну из них и войдет в клетку, которая будет ее домом в следующие шесть месяцев. Они поднялись по ступенькам и прошли на второй этаж, где оказались в точно таком же коридоре, с такими же альковами и дверями. Настоятельница подошла к одной из дверей и открыла ее.
— Входи, дитя мое, — позвала она.
Катарина последовала за ней и оказалась в простой, ничем не украшенной комнате. Келья была довольно узкой и не очень длинной, с единственным мал ньким окошком, смотрящим на монастырскую дорогу. Там стояла небольшая жесткая кровать, на которой лежал набитый соломой матрац, грубая холщовая простыня, изготовленная, по видимости, здесь же, в аббатстве, и тонкое шерстяное одеяло, плотно заправленное под матрац и разглаженное так, что на нем не было ни морщинки. Катарина провела рукой по одеялу и с удивлением обнаружила, что более мягкого одеяла ей не приходилось еще встречать в своей жизни.
Словно прочитав ее мысли, аббатиса кивнула.
— Оно изготовлено из шерсти наших собственных овец. Мы часто продаем одеяла, чтобы купить то, чего не можем произвести сами, к примеру, подковы или зимние башмаки. Думаю, это одеяло вполне удовлетворит вас.
Катарина согласно кивнула и улыбнулась.
— Оно превосходно.
— Рада слышать это. Некоторые из наших гостей высказывали свое неудовольствие простотой убранства келий.
— Вас, по-видимому, часто посещают путешественники? — предположила Катарина.
— Да, дитя мое. Многие из них остаются на ночь, некоторые живут дольше, — вернувшись к делу, она продолжала. — Вы увидите, что мы здесь довольствуемся малым, стараясь больше заботиться о душе. Службы обязательны перед каждой трапезой. Так же, как и заутреня, дневная служба и вечерня. Вообще обеты можно исполнять в любое время суток. Если вы не молитесь, то лучше посвятить это время работе, чтобы избежать соблазнов, посылаемых нам врагом рода человеческого.
— Работать — значит молиться, — кивнула Катарина, повторяя одно из высказываний отца Готфрида.
— Верно, дочь моя. Человеку, не страдающему ленью, всегда есть чем себя занять. Я поняла из слов вашей матери, что вы неплохо разбираетесь в травах и снадобьях.
Катарина снова кивнула.
— Мы рады будем, если вы поможете готовить лекарства и облегчите тем самым участь страждущих. Библиотека тоже в вашем распоряжении. У нас большая коллекция манускриптов.
— Я не стану впустую тратить время, госпожа.