– Что ты делаешь? – изумилась я, когда Эштон принялся расстегивать рубашку.
– Раздеваюсь, – сообщил он очевидное.
Белая рубашка полетела в окно кареты, упав на сиденье. Я сглотнула, разглядывая рельефный торс моего мужа. Он что же, хочет прямо здесь? Сейчас? В чистом поле?
– Я не собираюсь лишаться девственности в дорожной колее! – пискнула я, и Эштон, ухмыльнувшись, взялся за ремень.
– А ты девственница? – спросил он.
– Что за вопросы, – вновь возмутилась я. – Разумеется.
– Была мысль, что ты таким хитрым приемом решила прикрыть грешок с кем-то другим.
Я задохнулась от оскорбительного предположения, а Эштон тем временем расстегнул ремень и стянул брюки.
– Так отчего же ты не хочешь предаться страсти, моя пылкая женушка? – спросил он. – Тут так романтично и тихо.
Где-то вдали промычала корова, а кучер шумно высморкался в траву.
– Никто нам не помешает, Тесса, – продолжил Эштон. – Ни королева, ни фрейлины.
– А кучер? – пробормотала я.
– Отправим его в лес, – сказал он. – Или тебе нравится, когда кто-то смотрит? Поэтому ты повисла на мне на глазах у королевы?
В меня полетели штаны, и мой супруг остался в одном исподнем, а потом и без него. Что ж, толпы поклонниц не зря бегали за Эштоном дра Гартом: широкие плечи, крепкие грудные мышцы, пресс, на котором ни капли жира. Ниже я смотреть стеснялась, но потом все же бросила взгляд – он же мой муж теперь, имею право. Хм… Странная конструкция, так издали толком не понять…
– Давай, выходи, – потребовал Эштон. – Вон там приятный стожок.
– Не пойду, – заявила я и закрыла дверь кареты плотнее. Задвинула хлипкую защелку.
– Ну и оставайся тут без меня, – не обиделся Эштон. – Жена…
Такое чувство, что пару слов, которые должны были идти после, он проглотил.
Но что значит – без меня?!
Я выглянула из кареты, и перед моими глазами развернулись огромные черные крылья, а тело, покрытое чешуей, взмыло вверх. Меня отбросило воздушной волной, так что я приложилась затылком о стенку кареты, а когда посмотрела в окошко снова – дракон был далеко. Темный крылатый силуэт, летящий по звездному небу.
– Вот козел, – протянула я.
Оставил меня одну, в поле, а сам улетел.
Кучер выглянул из-за кареты и уставился на меня с немым вопросом.
– Господин решил добираться своим ходом, – пояснила я.
– Понятненько, – коротко бросил тот и подогнал лошадей. Карета медленно набрала ход, подпрыгивая на ухабах.
Таким темпом мы будем ехать…
– А сколько до этого Буревеста? – громко спросила я, высунувшись в окно.
– Дня три, а может, и пять, если госпожа пожелает задержаться в постоялом дворе.
Ох, нет. Такое мне не подходит. Вдруг Артур и его мерзкий дядька снарядят погоню? Вдруг они уже следуют по пятам? Увидели дракона, поняли, что я теперь беззащитна…
– Гони! – приказала я кучеру. – Во весь опор. Мы должны попасть в Буревест как можно скорее. Никаких постоялых дворов, никаких корчевен. Прямо туда.
– Но, госпожа… – попытался он возразить.
– Я хочу побыстрее увидеть своего драгоценного мужа, – злобно процедила я.
Глаза б мои его не видели. Самовлюбленный дурак. Я яростно смяла какую-то тряпку в руках, и лишь потом поняла, что комкаю исподнее дра Гарта. Отшвырнув его трусы подальше, скрестила руки и уставилась в окно.
Да, придется ехать в Буревест. Во-первых, это приказ королевы. Во-вторых… А что еще мне оставалось делать? Ни денег, ни связей, зато есть муж. Слегка вспыльчивый, но кто не без греха? Артур и Логвин побоятся выступить против дракона. Под его крылом я буду защищена.
Жемчужина на моем пальце замерцала в лунном свете, и я досадливо перевернула кольцо камнем вниз.
***
Артур потер переносицу, морщась от зуда в глазах, в которые будто сыпнули песка. Он не спал уже вторые сутки, все ждал вестей от своих людей, которых отправил во все таверны на тракте до Буревеста, – и напрасно! Эта лживая дрянь вместе со своим муженьком ни разу не остановилась на ночлег. А план был простой: узнать, где они, подсыпать сонного порошка в еду – для дракона дозу побольше, а потом выкрасть Тессу и увезти в поместье, как и планировалось. Не захотела стать женой – ей же хуже. Ритуал можно провести и без брачной церемонии.
Дядя пощипал себя за оттопыренную нижнюю губу.
– А ты говорил, рыбка не сорвется, – едко напомнил он. – Наши друзья будут очень недовольны.