— Не понял? — только и смогла сказать Вита.
— Где уж вам, — снова фыркнул Клос. — Она прежде, чем сдохнуть, вызвала древнее проклятие.
Вита не стала уточнять, о ком идет речь, и так было понятно.
— Кого? — только спросила она.
— Обоих, — невозмутимо отозвался мужчина. — И Ортвина тоже. — Клос расхохотался. — Всех связало проклятие, кто в тот момент оказался в пещере. Хорошо, что мыши случайно не забежали, — продолжал он веселиться непонятно чему. — А то бы и их жизни пришлось охранять.
— Я тебе не верю, — обиделась Вита. Она совершенно не понимала, почему тому так смешно, что его так развеселило.
— Твое дело, — равнодушно ответил Клос. — Но, чтобы ты поверил, я выпорю себя, а заодно и тебя крапивой для вправления твоих мозгов, ее очень много растет по краю ямы.
И он принялся с остервенением рвать траву, а Вита завопила изумленно, когда на ее ладони стали вскакивать пузыри.
— Ага… А чтобы поверил… — не унимался Клос и довольно чувствительно стегнул себя по обнаженному бедру, немного приспустив штаны.
— Верю, верю, — закивала Вита, хватаясь за веревку, мало ли как вздумается разъяренному мужчине наказать ее еще. А судя по тому, как запрыгало драконье яйцо у него за пазухой, то и дракончику немало досталось…
— Что делать будем? — поинтересовалась Вита, выбравшись из ямы наружу и тяжело свалившись на самом ее краю. Она не решалась взглянуть на Клоса — с одной стороны чувствовала себя виноватой, что все так случилось, а с другой стороны, винила того во всем. Но больше всего не могла ему простить убийства драконихи и ее детенышей, именно убийства — то не было честным сражением.
— Видимо, у тебя были какие-то планы на этот счет, когда ты похищал яйцо, — равнодушно ответил Клос, валясь без сил на траву рядом с ней.
— Я читал…
— Он, видите ли, грамотный и соизволил читать, — фыркнул зло Клос.
— Я читал, — продолжила твердым голосом говорить Вита, — что заклятие крови может снять только тот, кто его наложил.
— Она мертва, — ответил мужчина.
— Я это уже понял, — согласно кивнула Вита. — Но у детенышей был, должен быть еще и отец…
— Куда ты клонишь? — удивленно поднял бровь Клос.
— Я не клоню, — вздохнула Виталина, — я предлагаю отправиться на поиски дракона. Может, он поможет избавиться от проклятия.
— Этот идиот еще и сумасшедший, — съязвил Клос. — И что ты хочешь предложить дракону в обмен на снятие проклятия? У тебя, кроме твоей никчемной жизни, ничего больше нет. А у него есть все…
— У нас есть его детеныш… — не унималась Вита.
— Не детеныш, а яйцо, — уточнил мужчина. — А ты не дракониха, чтобы вывести из яйца дракончика. Он сдохнет вскорости. И не надейся.
— Как сдохнет? — испугалась она и через рубаху погладил круглое яйцо, пытаясь успокоиться сама и успокоить дракончика, — костьми ляжет, но до дракона доставит его детеныша целым и невредимым. Другого способа откупится, отвязаться от убийцы драконов, с которым его связало проклятие, она не видела.
— Обыкновенно как, — развел руками Клос, — как и мы с тобой — от голода. Я уже сейчас чувствую, как жрать хочется... Эй! — вдруг крикнул он радостно, — это не я, это Ортвин жрать хочет. Он вчера без ужина остался, пока бегал в поисках пещеры… Но к дракону я не пойду.
— Трус! — зло рявкнула Вита, поднимаясь на ноги. — Я пойду, и ты пойдешь за мной, как миленький. Точнее, как привязанный. Еще и бренное мое тело охранять станешь.
Она и не поняла, откуда появилась эта уверенность в своей правоте и злость на мужчину, из-за которого вся ее размеренная жизнь пошла кувырком.
— Ты куда? — не удержался от вопроса Клос, ему казалось, что Витолд должен пойти в сторону снежных вершин, а он направился совсем в другую сторону.
— Я же сказал, отправляюсь на поиски дракона, — огрызнулась Вита.
— Врун, — обозлился Клос.
— От вруна слышу, — не осталась в долгу Вита.
Глава 7
Она шла молча. Да и о чем ей говорить с Клосом? Что тот мог ей интересного поведать? Как убивал дракончиков, а затем сбывал яйца? Если раньше мужчина вызывал у нее любопытство, то теперь, кроме презрения, она не испытывала к нему никаких чувств.
Клос тоже молчал. Он и желал бы расспросить парня о драконах, чувствовал, тот много о них знает, но не мог придумать, как начать разговор. Он и раньше не отличался многословностью, предпочитая разговаривать в основном с помощью кулаков, а тут вообще потерял дар речи.