Ему оставалось только лежать в деннике на сене и ждать, пока их станет пятеро.
Но опять чуть не сорвалось — в Драхенхаухлох прибыли двое друзей-копателей, которые никак не желали расставаться друг с другом и соблюдать очередность. Клос даже пустил в ход кулаки, доказывая, что с ними пятым пойдет только один из вновь прибывших, а второму придется дожидаться другой компании, как они все до этого ждали. Будь он послабее, Клосу пришлось бы дожидаться новых компаньонов, но он смог убедить друзей силой в своей правоте. Опять же, если бы не бдительный Ортвин, его ласка, который бодрствовал, когда отдыхал Клос, его бы еще и обокрали. Тогда возможность попасть в горы снова отодвинулась на неопределенный срок, пришлось бы покинуть негостеприимную деревушку и где-нибудь побатрачить, пытаясь заработать несколько медяков. Но Ортвин так расшумелся, раскричался, разбегался, что разбудил не только дремавших лошадей, но и своего хозяина. И опять Клосу пришлось убеждать кулаками, что человек, позарившийся на содержимое его карманов, глубоко не прав…
Но сейчас, казалось, все позади — он уже попал на широкий замковый двор. И отсюда он выйдет только с другой стороны, в горы — никакие стражники его не удержат, хоть дерись.
Клос уже приготовился опустить монетку, но замешкался ровно на секунду, словно жалел опускать ее в протянутый к нему железный ящик. Он поднял глаза и оглядел двор и замок, словно расставался не с медяком, а с чем-то гораздо более ценным.
На крыльце Клос заметил парня, молодого стройного, праздно ничего не делающего. Одет небогато, но чистенько, и одежда не с чужого плеча, а сшитая по мерке. Но непохоже, что хозяйский сын или внук, скорее, дальний родственник. Рубаха на нем, как носят рыцари-аристократы, с воланами на воротнике и манжетах, не новая, заношенная, но чистая и даже отглаженная. Светлые лосины настоящей оленьей кожи заправлены в высокие яловые сапожки. Даже отсюда было видно, какие они мягкие и удобные. На плечи небрежно наброшена куртка тоже из оленьей кожи, только чуть темнее его лосин. Светлые кудри шевелил несильный ветерок. Парень рассеянно улыбался каким-то своим мыслям.
«Живется же некоторым, — подумалось Клосу, — не приходится думать о хлебе насущном».
И он лукаво подмигнул парню…
— Господин...
Начальник стражников попытался встать на пути у Виты, когда та шагнула за ворота вслед за искателями сокровищ.
Но она подняла руку, останавливая его:
— Я прогуляюсь и вернусь. Дальше Драхенфельста и ручья не пойду.
Начальник кивнул и с грохотом опустил тяжелую решетку — не в первый раз хозяйский внук покидал замок через ворота, а потом невесть откуда появляется вновь на замковом дворе, хотя его никто не впускал.
Глава 4
— Эй, погоди! — окликнула Виталина мужчину, спускавшегося быстро и легко вниз по крутой каменистой тропинке к ручью. Копатели с лопатами на плечах довольно сильно от него отстали.
— Чего тебе? — буркнул тот недовольно, не замедляя шаг.
— Поговорить, — невозмутимо отозвалась она.
— Говори, — мужчина резко остановился как вкопанный и повернулся к преследовавшему его парню.
От неожиданности Вита чуть не налетел на него.
— Ты не похож на обычных искателей сокровищ, — почему-то смутившись, осторожно проговорила она.
— И что с того? — мужчина с ироничной ухмылкой на губах рассматривал, стоящего напротив него юношу. — Ты тоже не похож…
— На кого? — Витолина выразительно подняла бровь. Неужели он разглядел в ней девушку? — На кого я должен быть похож?
— На рыцаря Драхеншрека, например, —мужчина приподнял бровь в ответ и, отвернувшись, снова зашагал по тропинке, почти побежал.
— А я и не рыцарь вовсе! — закричала Вита ему в спину и побежала следом.
Клос снова остановился и, не оборачиваясь, с силой подпнул камень, лежащий на тропинке. Вот только мальчишек, преследующих его, ему и не хватало. Его работа требовала тишины и незаметности, чем тише и незаметнее, тем лучше. А этот орет на всю округу как заполошный.
— Ну чего тебе? — спросил он недовольно. — Не рыцарь, вижу, пацан еще. А с такой комплекцией, — он презрительно оглядел его через плечо, — никогда им и не станешь. И загинет род славных рыцарей Драхеншреков, — добавил он, хохотнув.