Сколько яиц в кладке? Клос размечтался… Обычно четыре… Много золота можно выручить за них, если правильно убить каждого нерожденного ящера. Но сначала придется расправиться с глупой курицей, драконихой, которая обязательно кинется на их защиту. У него будет ровно одна попытка, ровно один замах и один удар острым и длинным, как пика, ножом, что висел на поясе. Ортвин ее отвлечет, сделает вид, что собирается уничтожить яйца прямо в гнезде, та протянет лапы к ним, распахнет крылья, откроет свое сердце Клосу, а он проткнет его между чешуйками крепкими, как кремень. Победить мечом огнедышащего нельзя, будь то дракон или слабая дракониха. Замешкаешься, испепелит, рассыплет в прах. Только боязнь опалить яйца не позволит драконихе пустить в ход свое грозное оружие. А когтистых лап и хвоста с шипами можно не опасаться — Клос опытный воин и знает, как увернуться от них.
А потом этой же пикой в крови дракона он осторожно проткнет каждое яйцо в кладке. Это целое таинство — кожистая скорлупа засветится и станет прозрачной и очень прочной, разбить которую будет практически невозможно, а внутри проявится, как в сказке, маленький застывший дракончик. Эти сокровища обладали еще одним неоспоримым преимуществом перед всеми остальными — если яйца украсть или добыть другим нечестным путем, то волшебство пропадает, они помутнеют, а блеск и дракончик внутри исчезнут. Яйцо станет обычным серым камнем.
— Ай!
Размечтавшись, Клос зацепился носком сапога за корягу и кубарем скатился по склону к ногам Виты.
— Что же так неосторожно? — она бросился поднимать мужчину. Но тот достаточно чувствительно стукнул ее по рукам.
— Привал, — проговорил Клос, с трудом поднимаясь самостоятельно на ноги. Отдохнуть и перекусить бы и на самом деле не помешало.
Глава 5
Вита помогла доковылять несчастному Клосу до родника с хрустальной водой, бившему прямо из земли, коих в этих местах было превеликое множество, насобирала хворосту на небольшой костерок исключительно для веселья, готовить пищу, она поняла, никто не собирался, да и не в чем было.
Клос разжёг костерок, а затем вытянулся на мшистом камне, нагревшемся под летними солнечными лучами, и сделал вид, что задремал, краем прищуренного глаза наблюдая за своим спутником.
Тот несуетливо, со знанием дела, умылся водой из родника, влажными руками пригладил растрёпанные волосы, вынул из них сосновые иголки, выпил немного воды, сделав ладони ковшичком, и тоже задремал или сделал вид, что дремлет, сев на землю и приваливший спиной к вековой сосне.
На груди Клоса завозился, заклекал, стал рваться наружу Ортвин. Надо выпускать ласку, а парня задержать здесь как можно дольше. Когда вернётся зверёк, они пойдут в ту сторону, куда поведёт уже Клос.
Мужчина приподнялся на локте, не сводя глаз со своего случайного напарника, а потом сел на камне. Он заметил, что парень открыл глаза и несколько недоуменно посмотрел на него — что, все, привал окончен так быстро?
И тут из воротника рубахи Клоса появилась голова с глазками бусинками…
— А-а-а! — завопила Вита от неожиданности.
— Что орешь?! — Клос, забыв, что собирался прикидываться раненным после падения, схватился за нож и вскочил на ноги, заняв оборонительную позицию, готовый отразить любого врага.
— Там… — заикаясь, проговорила Вита, тараща глазами, и похлопала себя по груди.
— Тьфу ты! — выругался Клос и сплюнул. — Это Ортвин, мой друг, — проговорил он, выпуская зверька на камень из-за пазухи. Тот недовольно фыркнул и тут же исчез среди травы. Теперь Клос не тронется с этого места, пока его ласка не возвратится назад.
— Отдыхай, — отмахнулся он от парня и снова вытянулся в полный рост на камне. — Пока Ортвин не вернётся, никуда не пойду отсюда, да и нога… — мужчина выразительно прикоснулся рукой к своему пыльному сапогу…
Солнце клонилось к закату, тени в лесу удлинились, когда Клос, всхрапнув, проснулся и открыл глаза. Давно ему так сладко не спалось. В первую секунду он даже с трудом припоминал, где он и как здесь оказался. Почмокал губами от удовольствия, потянулся так, что кости затрещали, после этого уселся на камне, поджав ноги под себя, и огляделся по сторонам.
Витолд, парень, который увязался за ним из замка, подбрасывал в весело горевший небольшой костерок пучки трав и сухие палочки и улыбался ему. Как только вернётся его Ортвин, парня следует под самым благовидным предлогом отослать от себя. Уж больно долго бегает ласка, значит, что-то обнаружил. Неспроста его так долго нет. Противное урчание в животе напомнило ему, что пора бы и подкрепиться.