Желающих возражать, как обычно, не нашлось. Илва и принц быстро ушли прочь, ну а я, само собой, нашел себе чрезвычайно интересную трещинку в стене прямо около двери. Но совершенно напрасно. За ней ничего не грохотало, не звенели стекла, и не доносилось дробящего кости гневного рыка. Просто тихий разговор и даже не на повышенных тонах. Эти двое просто договаривались. Ох, Дану, начинаю тебя понимать. В этом замке становится скучно и уныло.
ГЛАВА 2
– Могу я чем-нибудь помочь вам? – обнажила прекрасные зубы продавец-консультант бутика дорого белья в профессиональной улыбке. Впрочем, с каждой секундой, пока она смотрела на меня, это проявление дружелюбности становилось все более искренним, а взгляд заинтересованным совсем не в консультировании.
«Конечно можешь, милая. Особенно, если сбросишь свои трусишки и заберешься на подлокотник этого дивана с раздвинутыми ногами. Идеальная высота у него, к слову».
– Нет, спасибо, этим господам вы ничем помочь не можете, – не скрывая стервозных ноток в голосе, влезла Эдна, бесцеремонно отталкивая меня и Раффиса в стороны. – Они сейчас посидят снаружи и подождут, пока вы станете активно демонстрировать нам новинки ваших коллекций.
Я, лишь чуточку досадуя на вредность супруги моего повелителя, (ну в самом деле, минет в раздевалке не занял бы много времени, учитывая, что у меня не было секса с момента перехода в мир Младших, а это аж двое суток. Жалко ей, что ли? Или сама в этих кружавках и тряпочках порыться не могла?) пожал плечами и, развернувшись, двинулся к выходу. А вот бедняга драконеныш так и завис, пялясь ошалелыми глазами на огромные плакаты с моделями, одетыми в одно лишь сексуальное белье. Он покраснел, вспотел, гулко сглатывал и дышал все быстрее, в то время как могу поклясться представлял во всем этом дразнящем непотребстве эту свою ледяную доску с глазами, а его яйца наверняка становились равномерного синего цвета.
– Эй, – пихнул я его плечом, ухмыляясь, – твой стояк уже вполне можно использовать как вешалку для местного тряпья, а за такое им точно стоит тебе приплачивать.
Очнувшийся Раффис стремительно развернулся и пулей вылетел в двери.
– Сколько ты еще намерен вот так мучиться? – спросил, не потому что интересно, а просто ради убийства времени, облапывая глазами каждую достойную этого проплывающую мимо женскую фигурку.
– Я не мучаюсь, – гордо вздернул подбородок этот придурок. – Я жду знака.
– И сколько ты еще будешь его ждать?
– Сколько потребуется. Я ясно обозначил свои намерения и отношение. Когда монна Илва будет готова принять их…
– Ой, не смеши! Когда будет готова! Прямое предназначение мужчины делать женщин готовыми, а не ждать, пока они сами упадут им в руки, как созревший плод.
– Ты, фейри, говоришь о любой женщине, никто из них для тебя не имеет значения. Я же теперь живу только для одной. Ожидание не тяготит меня.
– Ну-ну, смотри, как бы твой плод не оказался перезревшим или неоднократно надкушенным другими, более решительными, пока ты маст… медитируешь в ожидании.
Ляпнул я и пожалел, увидев, как затрясло чешуйчатого. Вот пусть врут мне потом, что они хладнокровные. Уж мне тут точно сейчас, посреди торгового центра обратившийся дракон ни к чему. Потому как строят человечки в последнее время как-то непрочно, хоть местами и эстетически привлекательно. Да и камер кругом понатыкано.
– Выдохни, ящерица! – успокаивающе произнес я. – Твоя единственная, похоже, еще более помороженная, чем ты. Так и будете до седины сно… общаться на уровне взглядов и непорочных мыслей.
– Тебе не понять! – огрызнулся ящер, а я и не подумал отрицать.
– Куда уж мне, поганому похотливому фейр… Да охрене-е-е-еть! – вырвалось в конце само собой.
Я – сластолюбивая скотина, кладу, что имею в наличии, на человеческие нормы морали и практически всеяден. Женщина, откровенно желающая секса должна его получать, плевать блондинка она, шатенка, рыжая или брюнетка и обладает ли идеальной фигурой. Не то, чтобы я такой альтруист и меня вставляет от желания нести всем неудовлетворенным самкам этого мира щедрую дармовую россыпь оргазмов. Не-е-ет! Но особенность асраи заключается в том, что мы в какой-то мере питаемся от удовлетворения противоположного пола. Качество самого факта возбуждения (то бишь, было оно естественным или навеянным внушением, пусть я и слышал что-то о радикальном отличии интенсивности при трахе на волне истинных эмоций, но какой дурак верит в эти сказки) не имеет значения. А вот необходимость фееричного финала – да. Без него секс ощущается как… ну не знаю, отсутствие кожного дыхания у тару-ушти, наверное. То есть легкие сработали, кислород в норме, но полной насыщенности организма нет. По крайней мере милые змейки, с которыми я шалил именно так это и объясняли. Так, к чему все это отступление? Да к тому, что в нескольких десятках метров от себя засек женщину, чей внешний вид сработал как жестокий захват на моих яйцах с мгновенным предельным наполнением кровью члена вкупе. Говоря проще – у меня вскочил, по коже побежали мурашки, а все мышцы напряглись в необходимости преследовать сию же секунду. Спасибо Богине, что причина моего внезапного эротического катаклизма двигалась в нашу сторону, а не удалялась, или понесся бы я, высунув язык, как волк из старого местного мультика. А в чем суть остроты реакции? А в том, что есть у меня долбаный пунктик, насчет внешности женщин. Не-не-не, не нужно говорить, что чуть выше я упоминал свою неразборчивость. Одно другому не помеха. Употребляю я в больших количествах любых женщин, но вот прям тащусь с необычных. А незнакомка, шагающая по коридору все ближе, именно такой и была. Бе-е-елая. Вообще. Кожа, как алебастр, без единой кровиночки или следов румянца, как под толстым слоем пудры, но вот только мое фейринское восприятие четко вещало – ни грамма там косметики. Короткие, едва достигающие скул, волосы, брови, ресницы – едва-едва нежно золотисто-пепельные. И глаза… от взгляда на них меня реально обуяла похоть, ибо такого оттенка я не встречал даже в диком многообразии собственного мира. Лиловый дым, розовато-сиреневая завеса, сумеречно-рассветный загадочный морок… Задумчивое, не замечающее меня наваждение, понятия не имеющее, что любое отклонение от нормы будит во мне необузданное желание познать и облад… Нет, лишь познать, а точнее, поиметь.