— Наше будущее — любить друг друга.
Истолковав ответ в соответствии со своими желаниями, Криста теснее прижалась к Марку, и они снова слились в страстном объятии. Его руки и губы обладали магической способностью пробуждать в ней желание.
— Опять? — в изумлении спросила она. — Неужели это возможно?
— Конечно возможно, моя дорогая. Я могу дарить тебе любовь всю ночь напролет, не ведая усталости.
А потом слова стали не нужны, мысли улетели прочь, не осталось ничего, кроме ощущения его рук и губ на ее теле.
4
Незадолго до рассвета Марк неохотно покинул каюту Кристы, предоставив ей возможность спокойно поспать несколько часов, чтобы восстановить силы. Когда она проснулась, новый день встретил ее хмурым серым небом и плотным туманом, повисшим над морем. Ветер утих, но море еще не успокоилось. Ночная буря оставила за собой разрушительные последствия: выйдя на палубу, Криста обнаружила, что одна из мачт сломана, и румпель не действует. Капитан Дюбуа уверял взволнованных пассажиров, что эти поломки можно устранить в течение одного-двух дней.
Задержка в пути нимало не беспокоила Кристу. Каждый день она с нетерпением ждала ночи, когда Марк тайно приходил к ней в каюту, и они предавались любви. Теперь она понимала, как сильна ее любовь к Марку, и сердцем ощущала, что он тоже любит ее. Он решительно игнорировал леди Уиллоу и, несмотря на все ухищрения рыжеволосой красавицы, ни разу не остался с ней наедине, предпочитая, к великой радости Кристы, ее общество.
Однажды ночью, когда они отдыхали, лежа в объятиях друг друга, Криста стала размышлять вслух о том, что ждет их в будущем.
— Марк, завтра румпель будет в исправности, и мы снова тронемся в путь. Через день-другой корабль прибудет в Африку. Я уверена, что мои родные тебя полюбят. Скажи, мы поженимся в Тунисе?
Лицо Марка выразило крайнее изумление.
— Криста, я думал, ты поняла.
— Поняла что?
— Любовь моя, ведь ничего не изменилось, кроме того, что мы дали волю своим чувствам. Мы не можем пожениться. Сейчас не можем. А может быть, не сможем никогда. Я человек, которого преследуют, мне запрещен въезд в мою страну, и за мою голову назначена награда. Опасность подстерегает меня повсюду, где бы я ни был, и пока она не исчезнет, мы не можем быть вместе. Твоя жизнь слишком дорога мне, чтобы я стал ею рисковать. Пока все трудности не будут преодолены, пока я не буду уверен в будущем, я не смогу думать ни о чем, кроме мести. Я должен свергнуть Абдуллу и отомстить за мать.
— Ты хочешь, чтобы я вернулась домой и вышла замуж за Брайана?
— Боже, конечно, нет! Я просто хочу, чтобы ты жила с родными, в безопасности. Надеюсь, ты сможешь держать Брайана на расстоянии, пока я не приеду за тобой.
— А что будет, когда ты приедешь за мной? Если тебе повезет и ты вернешь себе право на престол? Какое место я займу в твоей жизни? — допытывалась она.
— Не задавай мне эти вопросы сейчас, Криста. Когда придет время, мы разрешим их.
— А я-то думала, что ты переменился! — с горечью воскликнула Криста. — Я думала, что тебе есть дело и до меня. Неужели месть значит для тебя больше, чем любовь?
— Криста, не надо. Не вынуждай меня давать обещания, которые я не смогу выполнить. Пусть наша любовь говорит сама за себя. Будь терпелива и жди меня.
— Марк, мне этого недостаточно. — Кристу никак не удовлетворял его ответ. — Если бы ты на самом деле любил меня, ты подавил бы в себе эту не разумную жажду мести.
— Неужели ты забыла, что Абдулла казнил мою невинную мать и убил бы моего младшего брата, если бы тому не удалось спастись бегством? Ради Аллаха, оставь мне право сохранить гордость. Я отдал тебе сердце — неужели ты требуешь еще и мою душу?
— Я не требую ничего, кроме того, что ты сам пожелаешь мне дать, — печально проговорила Криста.
— Тогда ты понимаешь, почему мы должны расстаться на некоторое время?
— Нет, не понимаю, — упрямо возразила она. — Либо ты любишь меня и хочешь, чтобы мы были вместе, либо нет.
— Все это совсем не так просто, — с закипающим раздражением ответил Марк. Как и его предки, он не был приучен отчитываться перед кем-либо и считал, что никто не вправе этого от него требовать.
— Я не стану продолжать этот разговор до тех пор, пока ты не придешь в чувство, — холодно бросила Криста. Почему ему кажется странным, что она не хочет, чтобы он сам совал голову в петлю в своей безумной жажде мести?
Перед глазами Марка поплыли красные пятна, признак подступавшей ярости, он бросал ей в лицо необдуманные слова, которые ранили как пули:
— Я думаю, мои соотечественники правы, считая, что женщина пригодна лишь для одной-единственной цели. Их надо держать взаперти и получать от них удовольствие. Предоставь им чуть больше свободы, и они только усложнят тебе жизнь.
— Ты просто самодовольный глупец! — взорвалась Криста. Она поднялась на колени, забыв о своей наготе. — Как ты смеешь сравнивать меня с этими бедными созданиями, вынужденными вести жалкое существование в тени своего господина, женщинами, которые привыкли служить для развлечения мужчин вроде тебя!
Изумрудные глаза Марка загорелись дьявольским восторгом, когда взбешенная Криста предстала перед ним в своей ослепительной наготе.
— Все женщины одинаковы, — намеренно оскорбительным тоном продолжал он. — И все они в восторге от того, что я проделываю с ними.
— Ты отвратителен! Оставь меня!
Его губы изогнулись в кривой усмешке, и Криста спрыгнула с постели, повернулась к нему спиной. Марк подумал о том, что ее ягодицы просто великолепны, и тут же сообщил ей об этом. Потом она почувствовала руки, обхватившие ее бедра, и едва не задохнулась от возмущения.
Криста рванулась прочь и, повернувшись, уставилась на него огромными голубыми глазами, в которых сверкала ярость. По его лицу разлилась хищная улыбка, и, к своему удивлению, Криста почувствовала, что ее тянет к этому самодовольному наглецу. На его загорелом лице лежала печать благородства, которое дает только высокое происхождение, от него веяло примитивной и дикой мужественностью, глубоко затрагивавшей ее естество.