Криста не могла вымолвить ни слова. Единственной реальностью в этот миг были руки Марка на ее груди.
— Я хочу видеть тебя в эту нашу первую ночь, — прошептал Марк. — Всю тебя. Если ты хочешь, чтобы я ушел, скажи сразу, потому что через минуту будет уже слишком поздно. Я не хочу, чтобы наше первое соитие было похоже на мгновения безумия, я хочу, чтобы ты запомнила эту ночь навсегда.
С губ Кристы сорвался непроизвольный вздох, когда его руки медленно проскользили по мягким линиям ее груди. Она не отрываясь смотрела на него снизу вверх из-под густых ресниц. По ее телу пробежала дрожь желания, и она не смогла бы протестовать, даже если бы этого хотела. Мучительно медленно Марк обнажил верхнюю часть ее тела, ее округлые белоснежные груди. Под его жаждущим взглядом ожили розовые соски, и он наклонился, чтобы поцеловать их — сначала один, потом другой. Криста застонала.
— Криста, ты хочешь меня? — тихо спросил Марк. — Или ты хочешь, чтобы я ушел? Я могу уйти, и мое отношение к тебе не изменится. — Он говорил так, хотя сам не был уверен, что сможет уйти, если она того потребует.
— Нет! Да! — вскричала Криста. — Да, я хочу тебя и не хочу, чтобы ты уходил.
— Тогда я останусь, моя сладкоголосая сирена. Я научу тебя любви, научу давать наслаждение и получать его. — Его последние слова прозвучали у самого ее лица, а потом он раздвинул ее губы своими и приник к ее рту. В его поцелуе была вся жажда неутоленного желания.
Руки Кристы словно независимо от ее воли ласкали его грудь и плечи, наслаждаясь этими прикосновениями. Он был воплощением мужественности — бронзовая кожа, твердые упругие мышцы. Она хотела его, и слова удивления и протеста замерли у нее на губах, когда он поднял ее и положил на койку, ни разу не оступившись на качавшемся под ногами полу. Бушующая стихия была забыта, все поглотило отчаянное стремление утолить сжигавшую их жажду.
С трепетной нежностью он освободил ее от одежды и присел на корточки возле узкой койки, любуясь изысканными линиями ее тела.
— Ты прекрасна, — благоговейно прошептал он. — Прекраснее, чем женщина имеет право быть.
Он сбросил с себя сюртук и рубашку, снял ботинки, чуть помедлив, выскользнул из брюк. Глаза Кристы расширились, и хотя она старалась не смотреть, ее взгляд был прикован к его возбужденной плоти, вздымавшейся из темных зарослей между бедер. «Какое совершенное создание природы», — подумала Криста. Марк улыбнулся, и она вспыхнула, представив на мгновение, как его твердая плоть проникает в ее тело. Словно угадав ее мысли, Марк лег и вытянулся рядом с ней. Их руки и ноги переплелись.
Он точно знал, где и как касаться ее, чтобы она получила наиболее сильные ощущения. Его губы нашли чувствительную точку на шее, скользнули по груди, изгибу талии, потом оставили пылающий след на животе и наконец спустились еще ниже. В огне желания исчезли все сомнения, она прижалась к нему в порыве чистой страсти. Ощутив его пальцы между бедер, Криста бессознательно раздвинула ноги. Его умелые прикосновения словно поднимали ее по спирали наслаждения все выше и выше — туда, где она никогда прежде не бывала.
Она провела руками по его спине, твердым ягодицам, восхищаясь силой упругих мускулов. Он покрывал поцелуями ее шею, ключицы, нежно сжимал губами розовые соски, в то время как рука его оставалась между бедрами, и от этих ласк все ее тело трепетало, бессознательно отвечая на каждое его движение.
— Прости, дорогая, мне придется сделать тебе больно, но так бывает только в первый раз, — шепнул Марк.
Он резким и мощным движением ворвался во влажное тепло ее тела, вскрикнув от наслаждения, когда упругие стенки сжали его плоть.
Криста тоже не удержалась от возгласа, почувствовав резкую острую боль, но эта боль тут же сменилась поразительным ощущением, которого она не испытывала никогда в жизни. Марк сознательно замедлял движения, иногда совсем замирая, чтобы она привыкла к этому ощущению, и, только когда она, вздохнув, расслабилась, его напряженная плоть полностью заполнила ее лоно.
Весь мир потускнел, а время остановилось. Тело Кристы отзывалось на каждое его движение внутри ее, так же как душа отзывалась на жаркие признания, идущие из самой глубины его сердца. Криста ловила изменчивый ритм его движении, их тела сливались в едином порыве, они не видели слепящего света молний, прорезавших грозовую черноту неба, не замечали ни раскатов грома над морем, ни ветра, который швырял, как скорлупку, корабль и рвал паруса. Буря чувств, заставлявшая двигаться их тела, была сильнее буйства стихий, а пламень взаимной страсти пылал ярче, чем небесный огонь.