— А твой человек сам видал этого великого шейха? — с интересом спросил Калим. — Правда ли, что он такой бесстрашный воин, как говорят?
— Рамир видел издалека, как туареги стояли строем на холме и наблюдали за караваном, в котором он ехал. Но они не напали — зная, по-видимому, что караван небогатый.
— А их предводителя он тоже видел?
— Наверное, нет, — задумчиво проговорил Рыжебородый. — Хотя Рамир говорил, что один человек выделялся среди остальных. Лицо у него было замотано темно-синим шарфом, как не носят туареги, и он сидел на арабском жеребце. А одет он был не в темную плотную одежду туарегов, а в снежно-белую, которая развевалась на ветру. Потом он него люди исчезли так же бесшумно, как и появились. Хотелось бы мне быть там, чтобы увидеть все это собственными глазами.
Калим хмыкнул, подумав о том, что уж он-то совершенно не хочет иметь дела ни с Пустынным Ястребом, ни с туарегами. Все знали, что эти кровожадные погонщики боевых верблюдов разоряли цветущие оазисы, превращая их в пустыню. Они славились жестокостью, умением ориентироваться в пустыне и выслеживать врага, не знали равных в бою на длинных обоюдоострых мечах и наводили ужас на местных жителей.
После еды перед Калимом и Рыжебородым появились шесть танцовщиц, укутанные в прозрачные шали, которые почти не скрывали их соблазнительных форм. Когда танец завершился впечатляющим финалом — каждая из девушек сбросила с себя последнюю оставшуюся часть одежды, и взору двух мужчин предстали полностью обнаженные тела, блестевшие от пота, — Рыжебородый уже был полностью подготовлен к встрече с Селимой.
Проснувшись, Криста сразу подумала, что грядущий день будет не таким, как другие. От неприятного предчувствия по спине поползли мурашки, и ее разум оказался во власти какого-то невыразимого ужаса; болезнь была тут ни при чем, потому что Криста уже чувствовала себя совершенно здоровой.
В это утро Селима пришла навестить ее много позже, чем обычно. Вид у нее был усталый, вокруг глаз залегли темные тени. Криста мельком подумала, что, наверное, Калим выбрал Селиму на эту ночь и утомил ее своей пылкой любовью. Полные губы Селимы припухли от поцелуев, а движения были томными и замедленными, что наводило на мысль о долгой ночи, проведенной в любовных забавах. Но что бы ни происходило с ней этой ночью, она выглядела такой же красивой, как обычно.
— Ты должна предстать перед Калимом, — сообщила Селима, усаживаясь на подушку рядом с Кристой.
— Что ему нужно?
— Барбаросса вернулся, — коротко ответила Селима.
После завтрака, состоявшего из козьего сыра, хурмы и миндального печенья, служанки тщательно одели и причесали Кристу. На этот раз на нее надели шальвары из прозрачного бирюзового шелка с завязками из золотой тесьмы на щиколотках и бедрах. Короткое болеро того же цвета едва прикрывало груди, оставляя живот обнаженным. Драгоценностей на ней не было, поскольку ее красота не нуждалась в искусственных дополнениях. Только после того, как Селима, Жейда, Беба и Алита подвергли ее критическому осмотру, Кристу отвели к ожидающим ее мужчинам.
Рыжебородый был заново пленен красотой Кристы. Длинные распущенные волосы окутывали ее тело, как серебристый плащ, а восточный наряд обнажал и скрывал ровно столько, чтобы будоражить воображение и вызывать желание.
— Ну, как ты тут поживала, пока меня не было? — поинтересовался Рыжебородый охрипшим от желания голосом, в глубине души проклиная тот день, когда судьба свела его с этой серебристоволосой ведьмой.
— Неплохо, — сухо ответила Криста и тут же спросила: — Ты известил моего отца? Когда ты от правишь меня домой?
— Послушай, ты же прекрасно знаешь, что жалкий выкуп, который способна заплатить за тебя семья, меня не интересует. — В голосе Рыжебородого зазвучали угрожающие нотки. — И на неволь ничьем рынке я тебя продавать не стану. Я заключил выгодную сделку с беем Абдуллой, который, после того как мой гонец описал ему твою красоту и ум, горит желанием присоединить тебя к своему гарему. Не говоря уж о том, что теперь он знает, как высоко ценил твои прелести принц Ахмед. Ты возбудила любопытство бея Абдуллы, и теперь он не допустит, чтобы ты досталась кому-либо другому.
— Презренный негодяй! — вскричала Криста. Рыжебородый закатился смехом.
— Ты воистину неповторима, красавица моя. Надо признать, что мной владеет сильное искушение приберечь тебя для себя. Но, к счастью, жадность во мне сильнее похоти. Абдулла готов расстаться с из рядной долей своих богатств, лишь бы завладеть тобой.